Очищение местью

— Я б не отказался — весь день на бутербродах.

— А мне ничего, кроме этого, в рот не лезет. — Регина указала на полупустое ведёрко подтаявшего шоколадного мороженного. — Ну, и апельсинов. Да, я хочу апельсин. У нас кончились. Но я завтра вечером схожу, после поликлиники.

Андрей скрылся в коридоре и вернулся к жене с пакетом заморских фруктов. Он не мог рассказать подробностей страшного дела, но тревога за беременную жену с первого дня поселилась в сердце. Поэтому он и просил её не ходить одной, когда на улице темно. Но она отшучивалась, что их уже двое. А доктора, якобы случайно столкнувшегося с Региной надо бы проверить. Мало ли.

* * *

Не дрейфь! Ты уже проходил все этапы. Ставишь машину в переулке, и следуешь за избранной. В кармане тряпка с хлороформом. Резкий выпад — тянешь за капюшон. Она затихает, надышавшись газом. Быстро тащишь в машину. В бардачке шприц со снотворным. Теперь надо доехать до загородного дома. Когда дед помер, я продал участок (Тоньку в завещании он и не упомянул, она же не явилась на похороны), а деньги хранил, думал, на чёрный день, ан нет. Пригодились, чтобы снимать дачу в ближнем Подмосковье. Главным критерием я выбрал наличие просторной ванной комнаты. Разумеется, это хозяевам сообщать не следовало. Потом с «сыном» быстро-быстро в больницу. На глазах наворачивались слёзы. Ненавижу прощаться.

Но надо сосредоточиться. Вот долгожданная баба вышла из магазина, её красный пуховик с капюшоном и белокурые пряди, выбивающиеся из-под шапки. Приготовься… Пошёл!

* * *

За спиной под чьими-то ногами скрипел снег. Регина торопилась, уговаривая себя не оглядываться. На улице мороз, а на её лбу выступила испарина. Шапка с помпоном съехала на затылок. Взгляд прикован к двери в подъезд, но двор тёмен, ноги вязнут в сугробах. «Дойти бы до вон того фонаря, нет, не успею», — думала Регина, но мысль прервалась. Шаги ещё ближе. Сейчас.

Её обогнал подросток в наушниках. Он скрылся за углом. До подъезда десяток метров. Большая часть пути пройдена. Она проковыляла мимо дорожки между домами, где нет фонарей. Порыв ветра лизнул пылающие щеки. Белые хлопья метались и кружились в воздухе. Ни черта не видно.

Резкое потянули за капюшон, и земля ушла из-под ног.

* * *

Щелчок пальцами — мир застыл. Нина улыбалась. Вокруг маленького пятачка образовался кокон из застывших в воздухе снежинок. И молодая женщина с большим животом стала неподвижна. Моргал и дышал, кроме самой Нины, только мужчина, вцепившийся в куртку беременной. Раз уж обитатели этого мира, в котором некогда жила и она, не могут восстановить справедливость, придётся всё сделать самой.

— Юки и Кицунэ, спасибо! — Нина крикнула вверх, туда, где снежной завесой было отгорожено небо.

Лиса перенесла её в родной мир, а Юки создавала снежный кокон, заморозив время. Нина вдохнула и поглядела перед собой. Стоявший напротив ничего не понимал. Следовало объясниться.

— Что происходит?

У него под глазом запульсировала жилка.

— Ничего особенного. Просто ты меня убил, и я вернулась.

Нина с любопытством наблюдала за его реакцией. На лбу гармошкой собралась кожа, а рот приоткрылся. Глубоко посаженные, словно вдавленные, глаза часто заморгали. Наконец, брови поднялись ещё выше. Вспомнил.

— Это невозможно.

— Напротив. И отпусти капюшон. Женщина не упадёт.

Он разжал пальцы и сделал шаг назад. С тихим шорохом врезался в снежную стену.

— Что с моим ребёнком? — спросила Нина.

— Он не твой, поэтому станет мужиком! — Изо рта со словами вылетели капельки слюны.

— Я же, благодаря тебе, стала вот этим.

Нина сделала шаг вперёд и прикрыла глаза. Внутри созревало решение. Она уже видела мысленным взором, что будет дальше. Хакутаку правильно предсказал: ей предстоит плотно пообедать. Пальцы потянули за свободно ниспадающие концы пояса за спиной. Шёлк беззвучно лёг на землю. Кимоно распахнулось. Нина посмотрела на своего убийцу. Теперь лицо выглядело иначе. Губы дрожали, брови съехались к переносице. Детская беспомощность. Нина улыбнулась, улыбнулся и огромный рот, прочертивший её тело чуть ниже пупка.

Пасть распахнулась. Нину выгнуло. Тело перестало подчиняться. Вернее, оно вело свою жизнь, отдельную от воли. Движения были стремительны и точны. Жертва даже не успела закричать.

Когда Нина выпрямилась, её живот снова отяжелел. Раздутый, он скрывал страшную ношу. Огромный рот стиснул зубы. Нина улыбнулась и погладила туго натянутую кожу. Теперь тот человек никому не причинит вреда. Всё её существо сосредоточилось на самом важном, что только может быть. Любовь разлилась по её телу, живот засиял, будто подсвеченный изнутри яркой лампочкой. Пасть распахнулась, и на снег упало розовое тельце. Живот сразу разгладился. Нина поспешно наклонилась к ребёнку.

На Нину смотрели глазищи, голубые, как небо мира, где их заждались Юки и Кицунэ, и тёплая ладошка мальчика робко коснулась её руки.

* * *

Ноги Регины заскользили по обледенелому асфальту. «Упаду!» — вспыхнула мысль, от которой бросило в жар.