Первые переселенцы прибыли в Кушалино вместе с группой Срамнова уже через четыре дня, после того как вместе с ребятами Звиада он отправился в Торжок, к ним в Центр. Естественно, первой волной отправляли гражданских, чтобы развязать себе руки. И это правильно — пока бойцы собирают свой скарб, технику и оружие, этих уже расселят, учтут и поставят на довольствие в Селе. Ну, и к работам, конечно, приобщат, не без этого. А то устроили демократию: только вынес на обсуждение тему о переезде в Кушалино вернувшийся в расположение Гамишвили, тут же поднялся гвалт. Конечно, люди на своём месте обжились — поди плохо им! Под охраной вояк только мухи надоедают, какие там мертвецы?! Не, не слыхали. Эти рады переезжать, другие — ни в какую. Упёрлись. В пору голосование устраивать. Может, где бы и устроили — только не в Звиадовой вотчине. Слушал — слушал капитан все эти прения, потом просто сказал:
— Мы — переезжаем. Ну, а кто не желает… Вот — Бог, вот — порог.
После этого краткого экскурса в поле открывающихся для каждого оппозиционера возможностей, прения быстро стихли. Противопоставить сермяжному феодальному самодурству Гамишвили и его бойцов было нечего. Бубня себе под нос, расходились, шли собираться.
Нищему собраться — только подпоясаться. К вечеру на доске перед офицерским клубом уже вывесили списки, кому предстоит отправляться с первой волной, а кому предстоит пока погодить. Фёдор с Ваней, пока шли эти все собрания, потонули в море вопросов — что там да как там у них устроено, да какая жизнь. Отвечали, сначала обстоятельно, потом просто плюнули — ну невозможно одно и то же каждую минуту повторять. Рехнёшься. Потому в итоге Срамнов и попросил капитана составить списки да и в целом решить — как и каким образом переезд будет осуществляться. А обсудить стратегию мероприятия время назрело, проявились проблемы. Первая — мост, а точнее — его отсутствие. Каковое обнаружилось тогда, когда все вместе шли из Лихославля на Село. Через овраг тогда фашинный переезд по-скорому сделали и технику переправили без проблем. Но! Техника вся полноприводная была, а теперь? А теперь выяснилось, что пока они там, на Селе, друг другу радовались да обсуждали радужные перспективы, прошёл дождичек и как следует переезд подмыл. И перебирались через него в этот раз уже крестясь. Помогло, а как быть дальше? Надолго этой переправы, сделанной на соплях, не хватит. До первого серьёзного ливня — и всё, дорога в Тверь из Села отрезана. Чёрт бы побрал этих умников, которым хватило ума ров поперёк старого шоссе копать. Ведь существует же доброе правило — не владеет тобою сексуальным образом то или иное, и не трогай. Так нет же: надо было перекопать. Чтобы люди не ездили. Им, которым рыли это всё, теперь всё равно скорее всего, а вы — мудохайтесь, словно поважнее дел нет у вас. Теперь ругаться можно до посинения, но проблему это не решит. Её решит постройка переезда, да такого, чтобы через него многотонная техника спокойно шла. Значит, придётся засыпать грёбаный ров…
Это была первая, насущная проблема, не решив которую, можно даже не вспоминать о другой, но перспективной — снабжении Села топливом. Во-первых, оставлять запасы, над которыми чах, словно Кащей, Звиад, то есть местные, из Центра. Во-вторых, состав за Лихославлем тоже надо сливать. Надо; но и хранить топливо тоже где-то надо. А хранить-то негде! Те скудные запасы, с горем пополам добываемые Селом, ещё помещаются в закопанные парнями Волчка баки, но тут разговор заходит уже о совершенно других объёмах. Волчок, почёсывая шевелюру, предложил в крайнем случае резать бочки автогеном прямо с железнодорожным платформ, но эту задачу в таком свете даже представлять себе страшно. Одного ацителена уйдёт столько, что… Ну, можно и в автоцистернах держать, конечно. Но их ведь пока нет, это тоже задача на разрыв сфинктера. Да и подобное хранение — поперёк элементарной техники безопасности. Жахнет молнией, не приведи Господи, и мало не покажется. А с другой стороны, искать бензовозы всё равно придётся, и придётся уже скоро — из Центра топливо вывозить. Не в бочках же! А Звиад говорит о нескольких десятках тонн…