Очищение молитвой

Мёртвая стена из гниющих тел смыкалась вокруг монахов. Но, подобравшись к ним вплотную, замерла, словно наткнувшись на непроницаемую невидимую стену. Изредка особо ретивый мряк дёргался вперёд, и тут же получал хлёсткий удар косой или лопатой, падал в снег, заливая его белизну своим серо-зелёным гноем. Брат Глеб, понадеявшись на где-то слышанную им помощь от спасительного круга, очертил оный вокруг, но тварей он не сдерживал. Чувствовалось, что ещё немного — и чудесная защита падёт, и тогда мертвецы, единым порывом устремившись на них, покроют их враз своею гнусной, вонючей, гноящейся массой, вопьются своими изломанными гнилыми зубами в плоть. Но мертвецы прибывали, пополняя эту и без того внушительную бесовскую рать, а к молящемуся старцу, нараспев читающему молебен, приблизиться не смели.

Отец Зосима обладал феноменальной памятью. Ведь это не шутка: помнить в его возрасте все богослужебные последования. Но он читал не ошибаясь, отпел 142 псалом, гласы, принялся за пятидесятый. Какая же сила в этом тщедушном старичке?! Как можно? Когда наступала очередь Трисвятого, то все трое, в один голос восклицали: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!», и казалось, тёмная стена нежити отступала, корёжась.

Но это лишь казалось. Но молитва, общая молитва, даровала им открытую дверь из области страха и ужаса. Даже Сафроний, расклеившийся поначалу, собрался. В глазах горел божий огонь, помогавший воинам христовым преодолевать и посрамлять поганого во все времена, и Сафроний чувствовал себя одним из них, осязал эту неразрывную связь времён и осознавал бытие своё, как части этой великой общности — рати Христовой. Великую силу имеет молитва в самый тёмный час над истинно верующим человеком! Скольких восставила она в воистину безысходных обстояниях! И люди потом говорили — это чудо!

Это было действительно чудо. «Приклонись к мольбам рабов Твоих, Всенепорочная, прекращая беды, на нас восстающие, от всякой скорби нас избавляя: ибо Тебя одну как твердую и надежную опору мы имеем, и в Тебе защиту обрели. Да не постыдимся, Владычица, Тебя призывая! Поспеши исполнить моление Тебе с верою взывающих: «Радуйся, Владычица, всем помощь, радость и покров и спасение душ наших!»» — гремел распевный голос отца Зосимы. Закрыв глаза, махонький, худенький, такой нелепый в своём мешковатом зипуне, с мокрыми седыми волосами под утлой камилавкой, молился он своему Господу, попирая тьму, навлекая на бесовы полчища неотвратимую и ужасную Божью кару. Бог долго ждёт, но больно бьёт: эта мудрость показательно проявила себя, лишь последний возглас «Аминь!» прогремел над мёртвыми снегами.

Словно ждал его, и наконец, всё-таки, дождался, проинизывающий дождь ливанул словно из ведра! И эта вода, по молитве старого архимандрита Зосимы ставшая Святой, сотворила с загробными перерожденцами страшное: их корёжило, бросало оземь, но и там не находили они покоя, поливаемые сверху ливнем, а снизу — тающим снегом. Крючась в судрогах, они падали, исторгая дымящийся пар, их плоть вздувалась и лопалась, словно не дождь проливался с неба, а концентрированная серная кислота. Растекалась по бывшему ещё недавно белым снегу, дымящаяся и пузырящаяся субстанция, то, во что превращались их мёртвые тела.

Всё закончилось в считанные минуты, а дождь продолжал лить. Монахи стояли как истуканы, не вполне понимая произошедшее, не зная верить им в только что увиденное, или нет. Трупы исчезали, разлагались на глазах, оставляя после себя лишь костяки. Словно обгорелые останки, извлечённые из пожара, напоследок крючились они в так называемую «позу боксёра», да так и оставались лежать, усыпав собою снег, сколько хватало глаз. Вот он Божий гнев каков! Вот он, триумф веры нашей, Православной! Сафроний замер с округлёнными глазами, а брат Глеб, пав на колени, неистово крестился, кладя земные поклоны.

— Будет вам! — выводя из ступора своих спутников, проговорил отец Зосима. — На всё воля Божья! Возьмите себя в руки, родные мои — и пошли. Ибо это ещё не конец, а только начало. Чую я, приготовил нам особую встречу Враг тут, но с Божьей помощью — посрамим его, и все козни его переможем. Не просто мертвецы это были, ребятки. Ох, непростые! Это его волей, проклятого, всё деется! Оттого Господь и помощь нам такую ниспослал великую. Пошли! Потерянная минута — ворогу содействие!

И снова бег, что есть мочи, через сугробы. Только теперь это уже не идиллическая белоснежная целина — кругом ямы, ямы от мертвецов, выбиравшихся из них. Лихо придумана Поганым эта засада! Там и тут из сугробов торчат осклизлые черепа перерожденцев, не во время возжелавших покинуть свои берлоги. По пути, тяжело дыша, старец поучал молодых монахов:

— Трижды испытает нас Господь! Первое испытание — дорогой — мы, слава Троице, прошли. Второе — мертвецами — с Божьей едино помощью, тоже. Третье предстоит, самое лютое! Господом так попущено, а сатана, быть ему прокляту, нас им испытает. Крепитесь, братья! Вот — вот уже!

* * *