Очкарик

Ася была уверена, что в случае чего польские националисты поддержат ее. Конечно, она боялась. Надеялась, что ей удастся как можно дольше сохранять в тайне авторство граффити, а может быть, полиция никогда и не догадается, кто является его создателем, но на самом деле, в глубине души, она не могла дождаться, чтобы знакомые из Исторического общества Дануты Седикувны узнали правду. Считала, что делает все правильно, даже если это закончится отчислением из школы или приговором суда. Если тайное станет явным, она возьмет всю вину на себя, потому что ее главный кумир — Инка — именно так бы и сделала.

Вдруг ее нога соскользнула, Ася закачалась, но успела схватиться за веревку. Карабин заскрипел, застежка зловеще затрещала, но не лопнула. Ей удалось удержать равновесие. Волей-неволей пришлось на секунду взглянуть вниз. Желудок сжался, ноги задрожали. Когда-то она очень боялась высоты. Мать даже не разрешала ей дома вешать шторы, потому что пару раз она чуть не упала со стремянки. Вся семья была в ужасе, когда Ася, единственная из всех учеников хайнувской школы, прошла конкурс на языковые курсы на паруснике «Погория» и заявила, что поплывет, несмотря на боязнь высоты. Корабль передвигался исключительно за счет силы ветра. Мотор «Бабушки», так ласково называли самый старый учебный парусник в Польше, включали только в случае шторма. Участники курса были и командой корабля. Под руководством опытных моряков они несли вахту, драили палубу, держали курс и готовили еду. После рейса, во время которого Ася была вынуждена залезать на мачты, ставить паруса, чтобы не упасть лицом в грязь и не подвести группу, девушка поняла, что акрофобию ей внушили и, кроме того, как и любой страх, ее можно победить. Лучше всего делать это на высоте нескольких десятков метров над землей.

Родителям, правда, Ася в этом так и не призналась. Уезжая, она пообещала матери, что никогда не поднимется на мачту, не упадет и не осиротит родителей. Она была единственным поздним ребенком Петручуков. Желанным, долгожданным, и поэтому ей нужно было жить за всех мертворожденных, которых потеряли ее родители, прежде чем она появилась на свет полуторакилограммовой недоношенной крохой. Мать практически ежедневно говорила ей, что она — самое главное, что есть у них в жизни, и, действительно, безопасность дочери была их пунктиком. Поэтому ради их же блага Ася соврала, что единственная из всей команды не была на марсе, площадке на самом верху основной мачты, которая на самом деле находилась гораздо ниже уровня ее ежедневного восхождения, и даже не заикнулась, что каждый день расправляла паруса на самой высокой, пятой мачте. Чувствовала она себя там просто прекрасно. Свободная, как птица. Если бы мать узнала об этом, то сразу же умерла бы от инфаркта. Ася до сих пор, для всех, притворялась, что жутко боится высоты. Никто не был посвящен в ее тайну.

Сейчас же старый страх вернулся с удвоенной силой. Она закрыла глаза, подумала об Инке, Буром и Железном. А потом вспомнила атлантический бриз, соль на губах и мягко, по-кошачьи, сделала шаг в сторону с лесов. Она перенесла ногу за окно, отстегнула один из карабинов. Ободрала руку о раму, пока перебрасывала вторую ногу. Когда она уже была в безопасности, второй карабин лопнул и полетел вниз, вслед за телефоном. Ася с облегчением вздохнула и подумала, что ей опять повезло, хотя сердце вырывалось из груди.

Быстро спустившись по лестнице, она повернула ключ в дверях башни. Понимая, что нужно как можно скорее бежать с закрытой территории, Ася все-таки не смогла сдержаться, чтобы не посмотреть, производит ли ее граффити должное впечатление. Она задрала голову и довольно улыбнулась. С этого места было видно не так много. Защитная пленка закрывала ее произведение, но это как раз гарантировало, что никто не увидит рисунок до времени. Пока только она знала, что под белорусскими эмблемами, одобренными местными властями, на фасаде башни красуется изображение гигантских размеров с надписью «Сила Великой Польши — это мы» и лицами героев, которые в этом регионе считались убийцами. Черты солдат были переданы приблизительно, так как Ася не грешила художественными талантами, но здесь важна была сама идея. Не было никаких сомнений в том, что рисунок произведет в городе фурор.

Ася отстегнула сумку от пояса, бросила ее в военный рюкзак и обошла вокруг башни в поисках разбитого телефона. Она как раз нашла сломанный карабин и фрагмент корпуса телефона, когда вдруг услышала быстрые шаги. Волосы на затылке встали дыбом. Пришлось мигом нырнуть за угол. Ася благословила пленку, надежно скрывающую ее. Исключено, чтобы кто-либо мог заметить ее здесь, если только не сделал этого раньше, когда она выходила из здания башни.

— Ася?

Она замерла, сжав губы, и почти перестала дышать.

— Я знаю, что ты там. Я видел, как ты выходила из башни.