Одаренная девочка и прочие неприятности

– Если вы настолько невежественны, чтобы хотя бы предположить подобного рода связь между мной и юной леди…

– Не-не-не, при чем тут это! – удивлению богатыря не было предела. – Я ж не больной, – и, понизив голос, прошептал: – Полагаю, вы тоже фанат местного кофе?

Теперь настала очередь Богдана Ивановича несказанно удивиться:

– Молодой человек, вы в своем уме?! Да любой, кто хоть раз попробует это пойло, с большей охотой выпьет стакан битума!

– Но вы же все-таки его пьете? – Богатырь вновь игриво пошевелил бровями.

Господи, что за чемпион вульгарности!

– Можно подумать, у меня есть выбор. Дама четко обозначила, что это основное условие нашего с ней общения.

Д-Т-Пять растерялся:

– Ты что, просто так его хлещешь, потому что потрепаться захотелось?

Еще и на «ты» перешел. От радостного настроения патриарха не осталось и следа.

– Я с вами на брудершафт не пил. Будьте добры, не тыкайте.

– Простите, вырвалось. Так все-таки: вы что, пьете его просто так?

– Конечно же нет. – И, предвосхищая очередной танец богатырских бровей, Богдан Иванович поспешил объяснить: – Я пью его как обязательное условие моего появления в этом заведении и, видят боги, предпочел бы любой иной вид ежедневного жертвоприношения.

Юноша присвистнул и повернулся к бариста:

– Эй, а мне так можно?

– Тебе ни так нельзя, ни вообще никак. Скажи спасибо, что не выгнала взашей сразу, забирай термос и выметайся уже, всех посетителей распугаешь.

– Но это становится все интереснее. Ему-то ваш кофе на кой?

С тихим гулом в столешницу рядом с рукой богатыря вонзился сюрикен. Татьяна прошипела, не поворачиваясь:

– Убивать посетителей противоречит корпоративной политике «Старбакса». Вали, пока я это еще помню.

Д-Т-Пять моментально схватил термос со стойки и быстрым шагом направился к двери. Был остановлен властным вопросом:

– Молодой человек! Почему вы столь рьяно интересуетесь местным кофе? Что с ним не так?

Богатырь открыл было рот, но, перехватив взгляд русалки, быстро выпалил:

– Все так. Черто-о-овски полезный напиток. – И, не дожидаясь очередного сюрикена, закрыл за собой дверь.

Богдан Иванович, чувствуя, как самообладание постепенно возвращается, аккуратно выдернул заточенную рыбью кость из барной стойки и с улыбкой протянул бариста:

– Я смотрю, за время моего вынужденного отсутствия вы успели обзавестись поклонником?

– Издеваешься? Вчера я его чуть не пришибла, и вот, получите, распишитесь – приперся и вынюхивает. Говорит, где меня искать, ему подруга подсказала. Подозреваю, что на самом деле – Пень.

– Александр Витольдович? – удивлению патриарха не было предела. – Постойте, милочка, при чем тут княжич?

– При том, – Татьяна цедила слова, словно сплевывая их, – что наш мистер Добрый Доктор Айболит какого-то черта подвязался защищать конкретно этого богатыря и явно знает что-то об исчезновении Марго.

– Простите великодушно, но такое предположение звучит как полный бред. Вы уверены, что это был именно он?

– Конечно нет! Наверняка вокруг полно других рыжих проныр, умеющих исчезать под землей и управлять животными. – Поняв, что вампир принял этот пассаж за чистую монету, русалка вспылила еще больше: – Ясен пень, уверена! Я ж у него три месяца прожила. Тут и захочешь – не перепутаешь.

Богдан Иванович непонимающе нахмурился:

– Не имел чести знать, что вы у него гостили…

– А, – отмахнулась она, – это случилось сразу после того, как я эффектно вошла в свободную жизнь. Пень решил, что по итогам всего, что я натворила на выпускном, неплохо было бы залечь на дно, образно выражаясь.

Патриарх задумчиво потер щеку, припоминая события того крайне нетомного вечера. Бариста же с силой хлопнула стаканом по стойке, расплескав американо на горчичные перчатки вампира.

– Хочешь еще один забавный факт? Я вчера часов пятнадцать пыталась забрать у этого доставучего урода кинжал моей сестры, а засранец не только оказался под протекцией Пня, так еще и в Лес умудрился со мной нырнуть.

Патриарх понимал все меньше:

– Кинжал Маргариты? Но вы, кажется, говорили, что русалки с ними не расстаются?

Татьяна переменилась в лице, и вампир, почуяв неладное, хотел накрыть ее руку своей, но, вспомнив, что перчатка испачкана, застыл на полпути. Словно не заметив этого, она неистово начала чесать глаза. Самым мягким голосом, какой он только смог из себя выдавить, Богдан Иванович спросил:

– Что случилось, пока я был не с вами?

Татьяна на него посмотрела как-то непривычно, жалобно. Теперь он перепугался не на шутку, и после непродолжительного молчания она сдалась:

– Позавчера Марго умерла.

В кофейне снова повисла тишина. В голове патриарха вихрем вились мысли, но для них не подходило ни место, ни время. Нужно было как-то поддержать, помочь, разделить утрату. И сделать это должно вампиру, чья способность к эмпатии, по его же собственной оценке, колеблется на уровне табуретки из «Икеи».

– Мои соболезнования. – Господи, что еще в таких случаях говорят? В межличностном общении опыт бессмертия порой особенно бесполезен. – Как это случилось?

– Понятия не имею. Знаю только, что стала пеной морской.