Одаренная девочка и так себе каникулы

– Так-то оно так, – протянула библиотекарь, – но и рисковать зря не хочется.

– Ну да, логично, – закивал вампиреныш. – Тут же сплошные книги. Стой, тебе еще надо? – удивился он, глядя, как Ирина начала набивать второй шоппер.

– Да, это в другом переводе. Ну чисто так, для галочки, чтоб сравнить, – кивнула она. – Все равно ж не на своем горбу потащу, подвезешь ведь? Дор, ты, кстати, не хмурься, я реально пыталась остановиться. Даже спросила на авторском форуме, что делать, чтобы перестать писать и начать прокрастинировать.

– И как?

– Меня забанили, – вздохнула Искра.

– Не сказать чтоб неожиданно…

Когда разношерстная компания наконец достигла избушки лешего (не без помощи бедняги Олега, снова оказавшегося за рулем), им было рекомендовано расположиться в гостиной. Ганбата пулей занял столь полюбившееся Татьяне кресло, Пандора уселась неподалеку от него на диванчике, а Ирина, оглядевшись, разместилась за небольшой конторкой в углу. При этом от Доры не укрылось легкое недоумение, с которым Александр Витольдович выслушал дежурное: «Ирина, просто Ирина, не люблю формальности», но решила ничего ему не объяснять. Понадобится – сама расскажет. Опекун, в свою очередь, сразу застыл подле дивана в позе верного дворецкого, но с первой же секунды начал действовать этим на нервы, и после продолжительного торга и всяческих словесных уловок подопечная наконец усадила его на тот же многострадальный диван. Полились знакомые звуки, и под радостное вампирское гаме лоад ребята приступили к игре, периодически одергивая Ирину: та, конечно, старалась ограничиться сверкой данных, но явно не всегда разделяла собственное мнение и нет-нет да и начинала яростно записывать в тетрадке очередную мысль. В остальном все шло по плану: мальчики в игре разговаривали, Ганбата громко читал текст и свой вариант перевода, Пандора поправляла или советовала, а Александр Витольдович отмалчивался в углу. Так продолжалось несколько часов, и дело уже потихоньку двигалось к обеду, когда внезапно скучавший Пень встрепенулся, нахмурился и недоуменно переспросил:

– Как-как, простите?

– Луна, говорит, красивая, – пожал плечами вампиреныш. – У меня три варианта ответа, и все ни о чем: «Да, красивая»; «Знаешь, как называется то созвездие?» и «Она была прекрасна все это время». Диалог с сердечками в углу, значит, я могу прокачать наши отношения. Точнее, должен, по логике, но текст какой-то дурацкий.

Пандора тоже нахмурилась:

– А это не баг? Вдруг на самом деле ты выбрал обычный разговор?

– Напомните, пожалуйста, как зовут вашего собеседника? – зачем-то уточнил опекун.

– Сайонджи, – бодро отозвался Ганбата, явно обрадованный вниманием лешего. – Зеленоволосый и в шляпе все время, еще вреднючий до одури. Сам не понимаю, чего я в нем нашел. В смысле нашла.

– Ну как минимум представителя древнего аристократического рода, а значит, не чуждого культуре, – хмыкнул Александр Витольдович. – Выбирай «Она была прекрасна все это время».

Пандора с вампиренышем скептически переглянулись, и тот, пусть и выгнув бровь, но в итоге нажал на предложенный вариант. И тут же завопил на всю комнату:

– Он меня за руку взял! Тут мультик! ТУТ МУЛЬТИК!

– Это называется кат-сцена, – быстро пояснила девочка, перегнувшись через подлокотник и жадно глядя в экран телефона. Когда видео закончилось, оба подростка словно по команде уставились на лешего.

– Пень, я одного не понимаю: как ты догадался? Или наобум выбрал? – уточнил Ганбата, делая пометки в телефоне.

Тот вежливо улыбнулся:

– Все банально. Подозреваю, переводчики либо не были знакомы с японской культурой, либо не решились искать подходящих аналогов. Мне, считайте, просто повезло: это довольно типичный диалог конца века девятнадцатого и далее.

Шибко понятнее не стало, и в разговор вмешалась уже Дора:

– При чем тут луна?

– Помнится, сударыня на днях назвала меня Карлом и пояснила, что это мем – устойчивая фраза. Подобная же фраза пошла в народ с легкой подачи японского писателя Нацумэ Сосэки, который еще и преподавал английский язык. В частности, он настаивал, что «I love you» нельзя грубо и прямо перевести на японский как «Я люблю тебя», уместнее говорить иносказательно, созвучно. Вместо «ски» – люблю, «цуки» – луна, а обстановка и контекст подскажут собеседнику остальное.

– Ни фига не подскажут, – тут же встрял Ганбата, – я вообще ни в зуб ногой, о чем речь шла.

– Соответственно, – продолжал опекун, – поскольку фраза пошла в народ, появились и разные способы ответа – не менее иносказательные. Первые два обозначали отказ: «Да, красивая» – вы делаете вид, будто не поняли, о чем собеседник; «Как называется то созвездие?» – поняли, но переводите тему, уходите от ответа. И только «Она была прекрасна все это время» несет посыл «Я тоже давно испытываю к тебе чувства».

– Вот же ни хрена себе, – присвистнул наследник патриарха. – Ты нам, считай, не с японского, а с русского на русский перевел!

– Как вы вообще про такое узнали? – недоуменно переспросила Пандора.