Одаренная девочка и так себе каникулы

Пансионат «Солнышко», служивший последним пристанищем для пожилых и не иначе как по недосмотру начальства сумевших дотянуть до пенсии богатырей, располагался не просто у черта на куличках, а в настолько мало подходящей для посещений дыре, что в представлении Дмитрия директриса АСИМ должна была давным-давно обзавидоваться. Большая часть пути пролегала по пробкам и на удивление бестолковым дорогам – без малейшего съезда в сторону цивилизации: если уж вознамерился добраться, изволь три часа пилить по прямой среди хвойных лесов, с постоянно отказывающими связью и навигатором, а если передумал – все равно пили столько же до разворота, а потом еще и обратно. Никаких намеков на фонари, заправки и прочие блага цивилизации, вместо указателя – только разбитая проселочная дорога с деревянным шлагбаумом класса «Вас здесь не ждали» и остановкой в виде бетонной коробки. Само заведение с одним-единственным КПП, обнесенное советским «вафельным» заборчиком с колючей проволокой по верху, походило на часть скорее тюремной, чем социальной инфраструктуры. ДТП, помнится, как-то в детстве спросил у приемного отца, мол, а зачем такая защита старикам? Бляблин отшутился: навоевались, а потому не хотят, чтобы их беспокоили по пустякам. Став старше, Тишин осознал истинную причину.

Взять, к примеру, его родной подъезд. На первом – поехавшая бабка, на каждом собрании жильцов орущая то «Должников вешать надо!», то «Берии на вас нет!». На втором – улыбчивый дедок-паровоз, курящий круглые сутки и выпивающий, кажется, по схожему расписанию. Остальные не лучше, и видел да слышал Дима за последние годы море всего: и метание из окон костылей в неугодных, и попытки спустить с лестницы охамевшую (не поздоровались!) молодежь, и засады на доставщиков пиццы, которых сердобольные пожилые граждане и гражданки сочли новомодными закладчиками (в нашем доме люди сами готовят, белоручек нет!). И одно дело, когда подобное творят чуть-чуть потерявшие связь с реальностью, но все-таки обычные люди. Да, детям, а то и внукам придется извиняться, возмещать урон и подумывать о мерах безопасности, но не более. И совсем другое – будь эти милые деды да бабулечки обучены убивать, обладай они превосходящей человеческую силой и храни в памяти ужасы тайной работы во благо страны. Да, таких, как настанет час, лучше держать подальше от общества – и желательно за крепкой стеной с подведенным электричеством.

Само здание пансионата при этом смотрелось более чем культурно: свежеперекрашенная старая усадьба с обширным парком для прогулок, озерцом и крайне грибными лесами. Насколько Димка помнил детство, не проходило ни дня без потуг местных или особо наглых городских убедить сотрудника КПП конкретно сегодня пустить их отдохнуть, а то и заселиться: «Ну чего вам стоит?» Разворачивали всех. Наглецы – это ж насколько грибы с рыбалкой любить надо? – пробовали и через забор перелезть, и подкопы рыть, но их всегда выслеживали, отлавливали и, сделав внушение, отпускали домой – до завтра. Отдых на природе россияне любили.

Нравился он и дедкам с парой бабулек, и о попытках выбраться ДТП не слышал. «С другой стороны, – думал он, разглядывая стены КПП, пока местный охранник проверял документы, – вряд ли кто-то решил бы мне про это доложить». Сложновато убедить людей хорошо работать ради светлого будущего, параллельно показывая, мол, если доживете – обеспечим неприглядную безумную старость на лоне природы. Судить он мог, конечно, только по себе да паре знакомых, но насколько знал, о пенсии никто из богатырей старался особо не думать.

Насмотревшись на паспорт, охранник потянулся было внести данные в журнал учета посетителей и очень быстро об этом пожалел. Тишин прекрасно умел соблюдать субординацию, но категорически не терпел любые попытки покуситься на собственную приватность и честно откармливал паранойю законодательными актами и судебными примерами. Со стекленеющими глазами выслушав от молодого богатыря выжимки из закона о персональных данных и требование немедленно предоставить для ознакомления расписанные внутриобъектные правила обработки, фиксации и использования личной информации, охранник протянул паспорт обратно и очень потерянным голосом поинтересовался:

– Ты, случаем, не к Всеславовичу?

– Ага, дед мой.

– Да, как-то так я сразу и подумал…

Под восторженные аплодисменты Лолы внук примелькавшегося пенсионера прошел через КПП и заозирался: погода стояла хорошая, до двух, то есть до обеда, еще пара часов, и, если за прошедшие годы расписание по какой-то причине не сменили кардинально, скорее всего, местные обитатели разошлись на прогулку, что несколько затрудняло поиски. В памяти робко шевельнулось полузабытое, и, к вящему удивлению Спящей Красавицы, богатырь развернулся на девяносто градусов и бодро зашагал во внутренний двор к побитой временем и засиженной голубями статуе девушки с веслом. Огляделся и не менее бодро направился в тень ближайшего дерева, под которым, неприметный и скрытый от глаз окружающих ветвями и кустами, в кресле-качалке расположился блаженный с виду старичок.