Одаренная девочка и так себе каникулы

Патриарх всмотрелся. Да, это определенно была Татьяна, но очень непривычная – с длинными волосами, исхудавшая, словно скелет, и смотревшая на него с такой болью и любовью, каких он никогда не встречал. Воспоминание было странным и очень старым. Одним из первых в его жизни. После на много лет вперед останется лишь учеба под присмотром Марата, и в эту часть биографии патриарх по возможности редко заглядывал. Видимо, напрасно. В первые же часы своего существования в качестве вампира он встретил ее. В каком-то лесу, больную и молящую… Молящую жить дальше. Обещающую вернуться, несмотря ни на что, и спасти. Любящую. Жену.

Откинувшись на спинку стула, Богдан Иванович с тоской произнес:

– Пожалуй, иногда все-таки к мнению старших и вправду стоит прислушиваться. Но прежде чем вы расскажете мне историю с самого начала, позвольте один уточняющий вопрос.

– Да, конечно.

– Правильно понимаю: капиталы, которые вы отобрали у меня, изначально принадлежали ей?

Марат вздохнул:

– Да. И я предупреждал: порой давление может оказаться… избыточным.

Патриарх кивнул, отпил американо и принялся слушать о прошлом совершенно неизвестного ему человека, которым он когда-то был.

Богдана Ивановича растили в тени извечного неоплатного долга: ты сам умолял сделать себя вампиром, а потому обязан отработать благодеяние. Поначалу он смирялся и не спорил – да и как иначе, если от рождения несешь на себе взятые в прошлом обязательства? Первые лет сорок – почти полноценный срок жизни человека той эпохи – он не задавался вопросами и не сомневался, но мелочи, вездесущие загвоздки, всплывавшие то там, то здесь, постепенно копились и пробуждали неудобные мысли. К примеру, солнце. Оно способно погубить любого из прайда, кроме двух старейших вампиров, Марата и Ивана Карловича, однако все вопросы о том, после какого срока и почему так происходит, тщательно игнорировались. Если есть некий возраст, после которого клетки привыкнут к излучению, не проще ли скоротать время до него на Земле? Зачем стремиться в космос, где свет звезд еще губительнее? А если срока такого нет, то отчего солнечные лучи выборочно щадят кого-то? Если изначально вампиры прибыли на Землю на космическом корабле, то где его обломки, почему приходится проектировать с нуля? Если экипаж состоял всего из двоих – Марата и Ивана Карловича, – с какой целью они решили настолько увеличить популяцию соплеменников, доведя количество до десятков тысяч? И самое главное, то, что категорически не укладывалось в голове: почему, несмотря на дотошное изучение любой зацепки, способной помочь им покинуть эту планету, за все двести с гаком лет совершенно не поднимался вопрос о топливе и где вампиры намеревались брать достаточное его количество, дабы увезти всех членов прайдов?

Поскольку к моменту появления сомнений патриарх на собственной шкуре достаточно изучил характер отца, он не только не осмеливался задавать эти вопросы вслух, но и всячески старался избегать ситуаций, предполагающих оную возможность. Однако упорно пытался докопаться до первопричин самостоятельно, изучая все возможное и невозможное. Выходила какая-то глупость, и хорошо знакомая история, которую учил с детства каждый вампирчик, трещала по швам.

«Мы – потомки великого народа всемогущих космических исследователей (скромненько, конечно. Кто ж не захочет таким быть?). Давным-давно наш корабль разбился на этой планете (но до сих пор не обнаружено ни единого осколка и не сохранилось ни капли информации об используемых технологиях), оба члена экипажа – Иван Карлович и Марат – выжили и решили вернуться домой (успехов им

). Для этого оба многие века копили капиталы и ресурсы (хм, ладно, это разумно), множили нашу численность (а, простите, зачем?), дабы трудом своим вампиры смогли устремиться обратно к звездам (предположим, но не в таком же количестве?). Ковчег, способный унести нас на родную планету, где солнце никому не грозит смертью, уже почти готов (восхитительно, но, может быть, обойдемся крышей потолще?). Каждому осталось приложить еще совсем немного усилий, и прайд вампиров сможет покинуть эту негостеприимную землю и вернуться домой (ничего, что, за исключением двоих, все тут и родились, а «дома» в глаза не видели?)».