Одарённый гомункулами (СИ)

Трезвость начинала возвращаться постепенно, и Иссей окончательно «спятил», в прямом смысле дебильно похлопав глазами и спустив глаза вниз. Юма сидела на нём, а её руки упирались в его плечи и не позволяли ему подняться. Что всё это значило, Одарённый не имел понятия. Если это какая-то странная игра, то в одном Хёдо был уверен: Рейналь берёт резкостью.

— Юма, я тебя не понимаю, — честно воскликнул Иссей, чувствуя пробуждающую эрекцию. Ведь выглядела Ненависть до безумия соблазнительно и прекрасно, а её ритмичные движения «на нём» давали о себе знать.

— Знаешь, а я ведь хотела тебя прикончить по возвращению в наш мир, — сладко промурлыкала Юма, чувствуя под собой «ох, какую чувствительную часть тела Хёдо».

Бывший демон чуть нахмурился, но брюнетка лишь усмехнулась.

— Но это было потом — теперь я хочу, чтобы ты жил и развивался.

— В чём подвох?

— Ни в чём, — мило улыбнулась Рейналь и двинулась ещё раз, словно играя на терпении Хёдо, как на гитарных струнках. — Я вдруг поняла, что моя ненавистная сущность хочет тебя не убить, а подмять. Иными словами: я — охотник; ты — моя добыча! Тигр, нападающий на лань, накрепко сдавит её и повалит на землю, а затем начнёт медленно поедать, давая ей возможность понадеяться на чудо и убежать. А ты, Исэ, та ещё лань — вон, как дёргаешься, хи-хи!

Да уж, Кратосу только и оставалось, что получать те же ощущения, которые получал и Иссей, ведь их сознание стало единым, а значит, и эмоции они будут получать одинаковыми. Призрак Спарты просто наблюдал за тем, что происходит «за глазами» Хёдо, и думал о своём. То же самое делал и Иссей, только «у штурвала» стоял он, а не Кратос, а потому парню приходилось полностью брать себя в руки и каждую ситуацию разруливать лично. Всё же Рейналь оказалась невероятной хищницей — её яркий, фиолетовый взгляд был настолько горяч и эротичен, что поводов усомниться в её «тигрином характере» просто нельзя было.

И тогда Иссей почувствовал странную злость, проснувшуюся в нём с момента их первой встречи в алхимическом мире. Он мог быть кокетлив и затейлив с Зеновией, мог быть нежным и мягким с Ириной. Но с Юмой никакое сравнение с нежностями и кокетливостью не шло. Хотелось грубости, хотелось доминировать, хотелось применить силу и выпустить наружу проснувшегося зверя.

— О-о-о! — но, похоже, агрессия в огненно-рыжих глазах ещё сильней возбудила Юму, из-за чего девушка приоткрыла рот и толкнулась вниз, на выпуклость, после чего потянулась рукой к молнии на жилетке и расстегнула её, открывая вид на соблазнительное декольте аппетитных форм. — Исэ, твоя позиция меня начинает разжигать! Прими мой вызов достойно!

— Ты сама напросилась, Юма! — прорычал Иссей.

Схватив девушку за плечи, парень рывком принял сидячее положение и впился хищным поцелуем в порозовевшие губы брюнетки, пропустив внутрь её рта язык. Затем рывком сбросил с себя и, не позволяя ей подняться, навис над ней, как волк над пойманной овечкой. Его поцелуи были грубыми, а касания рук к женскому телу жесткими. Подобное должно было действительно испугать Рейналь, но девушка от подобной прыти Одарённого ещё сильней воспылала и крепко обняла юношу за шею, прижимая его к себе. Целовались они по-взрослому, с языками, не забывая прикусывать друг другу опухшие от резвых поцелуев губы.

Иссей вдруг прошипел и резко увёл руку вниз, затем забросил правую ногу Юмы себе на плечо и углубил поцелуй, в прямом смысле полностью лишая девушку всякой контратаки и самоуверенности в себе. Странная злоба, пробудившаяся в бывшем демоне, только возбуждала его и пробуждала самые страстные фантазии, о которых он позабыл во время любви с Ириной. С медовлаской Иссей был нежен и не оказался способным на бурные всплески, но с Юмой всё было иначе. Он всегда на неё смотрел злыми глазами после осознания того, что его первая девушка является Падшим Ангелом. Всегда. Эта злость, мотивирующая его на нескончаемые блаженствующие пытки, только разжигалась и разжигалась, и вскоре Иссей оторвался от поцелуя и потянулся вверх, после чего с блаженством прикусил мочку уха Юмы.

— Ох… — томно выдохнула Рейналь и прикусила нижнюю губу. — Я тебе не проиграю, Исэ! Ты тоже будешь кричать!

Перчатки исчезли с её рук, и девушка неожиданно вцепилась пальцами в синюю майку юноши… и порвала её в лоскуты, открывая взору атлетическое, мужское, бледное тело с красной полосой на левой груди. Жадно проглотив слюну, Юма пустила в ход руки и пробежалась горячими касаниями по, казалось, идеально отточенной мужской фигуре, про себя наслаждаясь мускулатурой своего партнёра. Твёрдость пресса, груди и сильных плеч сводила её с ума и заставляла закрывать от физического и морального удовольствия.