Одержимые наследники. Северная бабочка

Его немного отрезвил ее жалобный плач… Словно очнулся от транса. Поймал себя на мысли, что девочке очень больно… Лицо Оксаны было теперь залито слезами, словно его облили водой. Протянул ей салфетки.

–Вытри лицо,– так же сухо, жестко, хоть жалость уже подступают. Но сдерживает себя… Он должен ее наказать, преподать урок… Он предупреждал…– Стой в том же положении. Думай над своим поведением, Оксана.

Вышел из комнаты. Член болезненно ныл. Как же эта рыжая бестия его возбуждала.. Он сходил с ума, превращался в животное… А еще эта дикая ревность… Как же избавится от этого проклятого чувства, которое стало знакомо ему только с ней… Впервые в жизни он так бесился от чувства того, что кто-то еще хочет ту, которая принадлежит ему… Да, именно принадлежит… По крайней мере, сейчас, пока он еще не наигрался… Она вся его… Только его…

Закурил, решил перевести дух… Глубоко внутри сердце сжалось… Бедная бабочка… В какой агонии она, должно быть, была от этой экзекуции… Но иначе бы она не поняла, как выбесила его… Иначе бы снова вытворила что-то аналогичное… даже не из злого умысла, не чтобы спровоцировать его или вызвать ревность, просто потому, что не думает… Наивная дурочка… А еще потому что слишком красива… Слишком соблазнительна…

Вернулся обратно. Удовлетворенно хмыкнул, увидя все в той же позе желанную красавицу. Она была восхитительна. Просто сплошной воплощенный грех, греза любого мужика. Аппетитная, покорная, наказанная им…

Подошел сзади, тронул ее между ног. Снова удовлетворенно хмыкнул. Влажная… Как это до одури возбуждало… Отзывчивая, чувственная… Его Оксана…

–Ты усвоила свой урок, бабочка?-спрашивает, проталкиваясь пальцем внутрь, в зовущую теплоту и влажность.

Сдавленное «да» в ответ.

–Что ты усвоила?

–Что я не должна разговаривать с чужими мужиками без твоего ведома, что не должна пить виски с ними, играть в теннис и… флиртовать…

Оксана слышит позади себя рык и невольно вздрагивает…

–Если ты и вправду с ним флиртовала, а поверь мне, я узнаю, сегодняшняя порка покажется тебе легкой прелюдией, Оксана. Я предупреждал тебя. Не стоит со мной играть… Я щедро плачу за то, чтобы ты соблюдала мои правила…

Почему-то его последние слова отозвались в ее сердце болью.. Гораздо более чувствительной и острой, чем даже боль на все еще горящих ягодицах…

Молча развел ее ноги шире, стянул свои треники и резко вошел в нее, без предупреждения, по самое основание. Все еще всхлипывающая Оксана не сопротивлялась, лишь тяжело дышала и тихо стонала. То ли от боли, то ли от удовольствия… Скорее всего, и от того, и от другого, потому что с каждым его резким толчком он неизбежно задевал горящие полушария ее попки.

Оргазм накатил на них одновременно и мощно, он хрипел, закидывая голову и изливаясь в нее, пока она ритмично сокращалась вокруг его пульсирующего члена. Это было так мощно, что Оксана почти потеряла координацию, чуть не свалившись, если бы Микаэл не успел вовремя ее поймать. Он поднял ее за талию на себя, теперь со всей силы прижимая к торсу. Рука собственнически обхватила грудь.

–Что ты делаешь со мной, Оксанка?-зашептал на русском,– в зверя с тобой превращаюсь… С ума схожу… Мало… Мало… Хочу большего… Хочу тебя всю… Только для себя… Никого так не хотел сильно…

Впервые так откровенно, впервые так надрывно…

А у нее снова пелена слез перед глазами… Чуть слышно всхлипывает, а он чувсвует, как вся грудь трясется от каждого вздоха. И ему так жаль ее, что сердце разрывается… Похоть и ярость прошли, осталась жалость и боль… Его сладкая Оксана… Как же он так влип… Когда успел так по уши погрязнуть в этой одержимой страсти, определения которой он для себя пока так и не нашел… Сколько еще он сможет держать эту бабочку вот так, подле себя, пряча от всего мира, а как только она пытается показать свое личико свету, яростно пытаться обрубить ей крылья… Что же будет делать, когда она захочет вырваться, когда придет время и как ему ее остановить…

–Я могу пойти в свою комнату?-сквозь слезы тихо произносит она…

Молчит с секунду. Теряется… Ему бы сейчас сказать что-то путевое, а в горле словно наждачка застряла…

–Да, конечно. Выпей панадол, Оксана… Станет легче,– нежно касается ягодиц… Она отстраняется, стыдливо и потерянно опускает подол платья, смотря в пол, не смея поднять на него глаза, выходит прочь.

Микаэл несколько секунду смотрит в одну точку, а потом со всей дури впечатывает кулак в стену… Опять… Его костяшки уже какую неделю перманентно разбиты…

Глава 27