Одержимые наследники. Северная бабочка

Она красивая… Объективно красивая, без всяких прикрас… –  говорит отец, по – царски занимая свое кресло и приглашая сына присесть напротив. –  Давно вы вместе?

Микаэл уловил оценивающий интерес в глазах опытного отца еще там, в фойе, когда они с матерью вышли их поприветствовать.

– Нет…

– Это правда?

– Что именно, отец?

Пристальный взгляд Васеля не дает Микаэлу расслабиться… Ему удавалось блефовать перед всеми, но только не перед Увейдатом – старшим…

– До меня дошли слухи, что она твоя временная жена… Что заключил с ней джаваз мутъа после того, как взял силой… Это правда?

– Отчасти да… – признает Микаэл, опуская глаза, –  только не смей читать мне нотаций… Не хочу напоминать, какие глупости ты творил из – за матери… Один из наглядных тому примеров –  эта сучка Мадлен, которая, видимо, впитала весь яд ненависти к Владе от своей матери…

– Она твоя сестра, выбирай выражения…

– Она идиотка, отец. И ты сам это прекрасно видишь… А еще так и горит ненавистью ко всем нам, неблагодарная…

– Не суди ее, Микаэл… Ей непросто… Так что у тебя к этой девушке? Все серьезно?

– Не знаю пока…

Васель делает паузу… Тишина тяжестью нависает в полумраке шикарного кабинета…

– Каждый идет к любви своим путем, сынок… –  нарушает ее Васель, –  этот путь тернист. Опасен, эгоистичен, часто беспринципен… В любви не бывает благородства, это такое жуткое, переворачивающее внутри все чувство, что человек под его действием превращается в фанатика… Моя история с Владой действителньо была далека от сказки… И да, я делал странные, алогичные и подчас болезненные для нее вещи, но во всем этом важно другое –  я ее реально любил… И люблю… А ты? Уверен, что эта танцовщица –  твоя любовь?…

Молчит, смотрит на свои руки…

– Танцовщица… –  усмехается еле слышно, –  ты тоже ее осуждаешь? Тоже считаешь ее не достойной твоей великой крови? Влада тоже была не ангелом спустившимся с небес, когда ты ее встретил…

– Влада была журналисткой, арабисткой, за ее плечами было солидное образование… Она была достойной девушкой…

– Которая продала тебе свою девственность за интервью, да? То еще достоинство, –  теперь взгляд Микаэла был обращен на отца, колючий, враждебный, морозящий.

– Ты что такое болтаешь, сопляк?

– Васель, остынь, –  продолжает Увейдат – младший, –  я все слышал сам… Лично от тебя… Вы… действительно всегда любили друг друга… Иногда слишком громко… Так, что ваши дети слишком рано узнали о том, что бывает между мужчиной и женщиной за закрытыми дверьми… А ты ведь не ограничивался спальней…

Васель сконфузился… Было видно, такого он не ожидал… Да и вообще, не знал, что сын или еще кто – то из детей может догадываться о тонких обстоятельствах их реального знакомства…

– Ты ничего не знаешь обо мне и Владе, Микаэл. Не смей думать плохо о своей матери! –  Теперь он так же смотрел в ответ на сына, и это зрелище, увидь его кто – то со стороны, могло бы заворожить… Морозный холод глаз Микаэла, голубая глубокая синяя бесконечность глаз Васеля… Они были словно копией друг друга –  один моложе, другой старше… Редко кто из родителей так сильно походил на ребенка и наоборот…

– Ты ничего не знаешь об Оксане, отец. Не стоит судить ее только по танцам, заниматься которыми ее заставила нужда… Не все рождаются в семьях премьер – министров… Кому – то нужно зарабатывать тем, что есть –  красотой… Она просто танцевала, отбиваясь от похоти таких, как мы с тобой… Другие идут в модельки, эскортницы, проститутки… Такова жизнь.. Оксана была чиста. Я ее первый мужчина. Я хочу быть и последним…

– Не боишься за свою репутацию? За себя не боишься? Одно дело просто проводить время с девушкой, другое –  приводить ее в семью и в свою жизнь на постоянную основу… Всегда найдется тот ублюдок, который покажет на нее пальцем и скажет, что она танцевала для него… И ты не сможешь возразить… Это будет правдой…

Микаэл выдохнул… Васель был опытным, искушенным мужчиной, а еще прекрасным психологом. Он был прав… Это будет… И именно этого, наверное, Микаэл и боялся больше всего… Именно это его так и разрывало всякий раз, когда Оксана давала хоть малейший повод приревновать…

– Отец, а за твоей спиной не шептались? Не показывали пальцем, когда вы с Каримом Дибом делили одну любовь на двоих?– он изо всей силы решил теперь избегать этой темы… В конец концов, этими разговорами он не только отца задевает, но и ни в чем не повинную мать… Но само собой вырвалось…