Одержимые наследники. Северная бабочка

– Если уж ты решил сейчас полоскать имя своей замечательной матери, то скажу тебе в первый и последний раз, как взрослому мужчине, что в истории твоей матери не было ни секунды, за которую можно бы было стыдиться… Когда-нибудь я найду в себе силы рассказать тебе все, раз уж это так тебя гложет, но в отношении ее репутации будь спокоен. Влада вышла замуж за Карима, когда мы не были вместе… Она вообще не знала, где я и что со мной… И про ребенка не знала… И я тоже… А я женился на ней уже тогда, когда она стала вдовой… В этом нет ничего скандального и порочащего ее честь, как ты понимаешь… Если бы Карим был жив, и я, и она бы наступили на горло своим чувствам друг к другу – и ни о какой совместной жизни даже бы не думали… Надеюсь, я ответил на твой вопрос… Я рад, что Оксана была чистой девушкой, что за ней нет шлейфа из ненужных и вульгарных историй… Но ее репутация- с твоей стороны понадобится немало сил, и финансовых, и банально психологических, чтобы стереть эти страницы из ее прошлого, если ты хочешь, чтобы она стала частью нашего восточного мира и вошла в него как равная… Я знаю тебя, сынок, не сорвись и не сломай ее…

– Я разберусь с этим… – тихо ответил он. Отцу не за чем знать о его переживаниях… Отчасти от был прав… Да во всем он был прав… Но ему об этом знать не обязательно…

– Хорошо, раз так… Пойдем пить чай… К тому же я слышу замечательную музыку… Должно быть, Влада пригласила музыканта…

Оксана

– Оксана, не слушайте Мадлен, сегодня не самый лучший ее день… На самом деле, она очень добрая и ранимая девушка, –  поспешила успокоить сконфуженную и взволнованную девушку Влада.

Она тоже невольно смотрела не Оксану с оценивающим интересом… Еще бы, девушка ее старшего сына… Девушка ли?

– Вы любите зеленый или черный чай?

– Все равно…

– Замечательно… Давайте я проведу Вам экскурсию по первому этажу и потом мы выйдем в зимний сад. Там уже все накрыто…

Через десять минут, после истинного эстетического наслаждения от прогулки по дому – дворцу Оксана в сопровождении Влады зашла в не менее впечатляющий зимний сад, утопавший в экзотичских цветах. По центру словно парящего в воздухе стеклянного сооружения стоял потрясающей красоты белоснежный рояль, от чего девушка невольно ахнула.

– Какой инструмент… – с восторгом выдохнула она.

– Это «Блютнер», изготовленный на заказ… Мы любим устраивать здесь камерные концерты для своих…

Оксана подошла с придыханием к «королю среди роялей», как мысленно окрестила этот фантастический инструмент. Открыла крышку. Провела чуть слышно по клавишам…

– Можно? – спросила она и, дождавшись одобрения Влады, присела за инструмент.

Пальцы побежали по черно – белым клавишам, наполняя фантастически красивое помещение мелодией одного из вальсов Шопена, унося ее далеко в прошлое, в ее мечты на уроках музыки, когда она, худая, уставшая от бытовых проблем девочка, растворялась в мелодиях великих классиков и представляла себя выросшей, красивой, успешной, любимой… Играющей на инструменте в каком – нибудь шикарном доме, не за деньги, а для души, для любимого… Вызывая восхищенные взгляды и одобрение… Она мечтала о такой жизни… Неужели ее мечтам суждено было сбыться?

Девушка доиграла последние ноты, убрала ногу с педали, продлившей упоительное звучание заключительного аккорда и подняла глаза… Все присутствующие в этом доме на обеде, включая вернувшуюся взбалмошную Мадлен, сейчас смотрели на нее с неподдельным восхищением, аплодировали ей. Но она видела только одни глаза – глаза Микаэла… В них читались нежность и восхищение… Без похоти и грязи, которых она все время видела в глазах мужиков, смотрящих на ее танцы, это был восторг иного рода –  он окрылял…

Они уехали буквально через пятнадцать минут. В Дамаск не вернулись. Решили переночевать в гостинице на побережье. Вернее, все решал Микаэл, Оксана только соглашалась. Хотелось просто расслабиться и довериться ему…

После ужина он все равно помрачнел… Был немногословен, даже напряжен…

– Все прошло хорошо, Микаэл? – спросила она с опаской.

Мужчина поднял на нее глаза. На миг Оксане показалось, что он сейчас скажет что – то хлесткое, грубое, как умел. Но…

– Почему ты не говорила мне, что играешь на рояле? – спросил вдруг.

– Ты не спрашивал…

А он усмехнулся… Что он вообще в сущности знал о ней… Да ничего… Зациклился на этих ее танцах… На сексе… А узнать человека даже не удосужился…

– Завтра же к нам привезут рояль… Будешь мне играть… –  сказал нежно, проведя рукой по ее щеке.

Оксана печально улыбнулась… Зачем он это делал? Зачем приручал ее? Игрался? Все именно так, как говорила та Алёна? Да ведь не только Алёна… Еще ведь была Асмахан…. Все они предупреждали ее в отношении Микаэла… Предостерегали, что влюбляться нельзя… Выдохнула… Сжалась внутренне… Нельзя, нельзя, нельзяяя…