Одержимый магией

– Да, – ответил он, его глаза тупо уставились в остатки завтрака, – я полагаю, в буквальных смыслах. Черная, потому что ее использовали для того, что не имеет морального права существования, и черная в более утонченном смысле своего глубинного значения – то есть пользующаяся силами извращенного характера, искривляющая само понятие магии. Первое утверждение всегда оспаривается, но второе никто не подвергает сомнению. Я допускаю, что сам однажды был черным магом, но больше этим не грешу. Я пересмотрел и изменил окончательно свои взгляды много лет назад.

– То что ты нанял Ларика для грязной работы – сотворения оболочек заклятия – вряд ли обеляет тебя. Мне кажется ты не избавился от духа черной магии. А случай со мной…

Его слова заставили Райла вздрогнуть, он поднял глаза и уставился на Поля.

– В твоем случае, – ответил он, – я буду поступать – и хочу, если это понадобится, только по собственной воле и своими руками. В худшем случае это будет первоклассный пример – попытка предотвращения огромного зла.

– Ну прямо по законам великой морали – а они еще нужны кому-нибудь?

– Я думаю о гораздо большем числе людей, чем ты и я. Я думаю о том, что ты можешь принести целому миру.

– Открыв Ворота?

– Точно.

– Прости мое невежество, а что произойдет, если Ворота откроются.

– Этот мир заполнят, наводнят силы более далекого древнего мира – на нашем языке это силы зла. Мы превратимся в продолжение той земли. Более древняя и могущественная магия той земли сокрушит естественные законы нашего мира. Это будет настоящее царство черных чар и колдовства.

– Но зло – это понятие относительное. Скажи мне как конкретно неприязнь колдуна к чему-то может обеспечить главенство магии над всем остальным.

– Ты используешь тот же аргумент, каким когда-то твоему отцу удалось убедить меня и склонить на свою сторону. Но затем я узнал, что освобожденные силы настолько могущественны, что ни один колдун не сможет обуздать их. Мы окажемся во власти тех, кто находится позади Ворот, и небольшой группки наших отщепенцев, которым безразлично с кем объединяться с теми или с другими.

– А кто эти отщепенцы?

– Одним из них был твой отец, Генри Спайер – еще один, ты сам и другие подобные тебе – все Одержимые Магией.

Поль едва сдержал смех.

– Как я понял, ты – не Одержимый магией?

– Нет, все свои навыки я обрел тяжким трудом, усердием и тренировкой.

– Кажется я начал понимать суть произошедшей в тебе перемены, – в его интонации появилось сожаление, когда он увидел, как изменилось лицо Райла.

– Нет, я не верю в это, – почти выкрикнул Райл, злобно сверкая глазами, – ведь у тебя нет дочери, несущей вечное проклятие Генри Спайера.

– Приведение этого замка?.. – спросил Поль.

– Ее тело спрятано в надежном месте, она ни жива, ни мертва. Спайер сделал это, когда я вышел из их союза. Даже поэтому я горю желанием отомстить им.

Полю хотелось повернуться, сбросить лишний вес, и налегке покинуть комнату.

Вместо этого он спросил:

– Что конкретно ты имеешь в виду, когда говоришь Одержимый Магией?

– Ну подобных тебе, с природными способностями к Великому Искусству, – ответил Райл, – тех, кто обладает тесным, более личностным контактом с магическими силами – мастеров, художников своего рода, а не технарей; я думаю примерно так.

– Ты можешь творить сны, – спросил Поль.

– Конечно, да…

– Сны, – продолжил он, – которые я посылал тебе; в них твой дух входил в Ворота и становился свидетелем полного разрушения и заброшенности мира зла, где он встречался с обитающими там тварями, проводящими все свое время в пирах безнравственности и разврата.

Поль вспомнил свои ранние сны, но он так же припомнил и более поздние видения, уводящие его в города, расположенные за горами. Их нельзя было назвать заброшенными и разрушенными, наоборот они хранили и несли очень сложную, многогранную культуру, во многом превосходившую его уровень понимания.

– Это все, что ты хотел показать мне? – спросил Поль, окончательно запутавшись.

– Все? А разве не достаточно? Не достаточно, чтобы убедить любого сомневающегося, что Ворота не должны быть открыты?

Райл склонил голову набок и задумался. Затем рассмеялся.

– А, это, – воскликнул он, – Кес…

– Кес? Это тот колдун, который напал на меня в собственной библиотеке?

Райл согласно закивал.

– Он самый. Да, это я подослал его. Хороший человек. Я думал, что он лучше и талантливее тебя и все решит, как надо.

– Что надо? Ты тут все толкуешь о Воротах и моем отце, об Одержимых и черной магии, но я до сих не знаю, чего ты добиваешься от меня.

Толстый колдун вздохнул.

– Я думал, что навевая тебе сны, смогу донести до тебя угрозу, а потом, тщательно обрисовав положение вещей целиком, чего я сейчас и сделал, попытаться, только попытаться, склонить тебя на свою сторону, убедить в правоте моих мыслей и уговорить сотрудничать с нами. Это бы облегчило жизнь всем.

– Вряд ли вы начали переговоры с нужной ноты, затеяв игры с превращениями в чудовище и уродуя меня.

– Это тоже было необходимо, чтобы показать тебе ту степень, до которой я дойду, если ты не согласишься помогать мне.