Одесса на кону

Этот полигон был расположен всего в десяти-двенадцати километрах от границы с Румынией, и судьба у него была очень непростой. Он был предназначен для Белградской дивизии ВДВ и частей 14-й общевойсковой армии, дислоцированной сейчас в никем не признанном Приднестровье. После распада СССР полигон оказался пустым и никому не нужным, длительное время на нем вообще не проводилось никаких учений, и окрестные аграрии постепенно, явочным порядком запахивали его. Тем более что земли тут были благодатные – старожилы помнили, что когда-то тут были виноградники, вино с которых поставляли едва ли не ко двору. Но это в прошлом – а сейчас, после революции гнидности (простите, гидности), новые чиновники Министерства обороны подали в суд на местных крестьян. Как вы смеете разворовывать земли Министерства обороны – мы сами хотим их разворовать! Суд вернул земли в собственность Минобороны, после чего их дербанить стали уже военные, откусывая по кусочку с боков, переводя в другой статус и продавая под элитную застройку. Земля на Украине начиная с 1991 года была одним из наиболее коррупциогенных и спекулятивных вопросов: из какого-то наивно-циничного расчета ее не могли признать обычным товаром, таким же, как и все остальные. Самые разные политики били себя в грудь и громогласно заявляли, что земля свята, что она принадлежит всему народу Украины и не может быть объектом купли-продажи… Но это значило лишь то, что украинская земля становилась объектом экономических преступлений. Впрочем, тех, кто сюда приехал, качество земли не интересовало никак – они приехали не коттеджи строить…

Навстречу выскочил прапор, который смотрел тут за порядком.

– Слава Украине!

– Героям слава!

Из рук в руки перекочевало несколько бумажек.

– Никого нет?

– Никого…

Прапора нельзя было назвать хабарником[21] в полном смысле этого слова. То есть хабары-то он брал, но к тому же и был патриотом. Если бы, к примеру, к нему приехали ватники и попросили пустить на полигон пострелять – он бы не пустил. А так, приехали патриоты, ну и что, что у них оружие незаконное, мало ли. В этой стране закон вообще редко соблюдают…

Прапорщик на «УАЗе», возглавив колонну, привел ее на одно из стрельбищ, которое использовалось для подготовки танковых экипажей. Его преимуществом перед обычным было то, что длина позволяла стрелять даже из ПТРов[22]. Или из винтовок 408-го калибра, рабочая дальность которых начиналась от 2 тысяч метров.

Приехавшие расположились на земляном валу, разложили оружие. На «уазике» сгоняли и расставили мишенную обстановку – гонги, бутылки с бензином, шарики…

– А шо це у вас тут таке? – поинтересовался прапор, видя, как из одной из машин достают и собирают чудовищного размера винтовку, длиной примерно с рост человека.

– Винтовка. Противотанковая.

– Придумают же…

– Це не наша. Це – ираньска. Але дуже хороша…

Один из стрелков вставил магазин, надел стрелковые наушники «Пелтор», залег, передернул затвор…

– Стрелок готов!

– Огонь на рубеже!

– Вухи закрой, батько, – посоветовал один из террористов, – стриляе дуже голосно…

Ильичевск

18 августа 2016 года

Мы все потеряли что-то

В этой безумной войне…

«Наутилус Помпилиус»

Вечером, подведя итоги, мы пришли к заключению, что улов наш не очень-то и богатый. Единственное, что пока интересно, – гражданская школа снайперов, но пока что все укладывается в теорию безумного стрелка-одиночки. Надо было приступать к следующему элементу пазла – попытаться понять, за что убили журналистку. Фамилия у нее была Курченко, она не была коренной одесситкой, но родилась недалеко отсюда, в Ильичевске. Там же жила ее мать.

Надо было ехать.

Утром, когда мы позавтракали и шли к машине, меня остановил Дидо.

– Саша, – он назвал меня по-французски, с ударением на последний слог, Саша́, – на пару слов…

Мы отошли в сторону.

– Винтовку я пробил. В составе партии из десяти единиц закуплена непосредственно на заводе-производителе, конечный покупатель – Министерство обороны Украины.

– Год?

– 2005-й.

При Ющенко…

– Спасибо, друг. Буду должен.

– Саша́…

– …

– Бросил бы ты это.

– Не могу, – улыбнулся я, – поздно…

Лиза Курченко, точнее, Елизавета Владимировна Курченко, как мы установили, была родом не из самой Одессы, а из Ильичевска – второго по значению города области с крупным морским портом и курортом. Вообще к 27 годам она имела уже бурную и интересную биографию. Образование – не журналистское, а юридическое. Причем полученное в Одесской юридической академии. Что там делают с красивыми девушками – я вам тут рассказывать не буду, потому что я лицо должностное, за слова свои должен отвечать, и на это существует Интернет, кому надо, тот найдет. Равно как и о славном жизненном пути бессменного ректора сей обители знаний, который аж свою политическую партию имеет с представительством в горсовете. За информацией о сем достойном муже – опять-таки в Интернет.