Одевая эпоху

Затем я показал ему свои платья, меня интересовало его впечатление. Он пришел в неописуемый восторг. «Я часто мечтал о подобных платьях, – сказал он, – но мне и в голову не приходило, что кто-то уже осуществил эту мечту. Это вос-хи-ти-тель-но, и я хочу не-мед-лен-но взяться за работу; а еще я хочу привести к вам одну у-ди-ви-тель-ную, невероятно утонченную женщину, на которой эти платья будут смотреться просто бо-жест-вен-но. Это мадам Л., дочь Такого-то, она прелестна!» Совершенно случайно оказалось, что Ириб нуждается в деньгах. Я выплатил ему авансом гонорар за первые рисунки, после чего он исчез. «Что-то долго он не появляется», – подумал я и пожалел, что не узнал его адрес. Когда он принес эскизы, я был очарован, как верно он понял и сумел изобразить мои модели, и попросил его побыстрее закончить работу. Наш альбом был рассчитан на утонченных ценителей, и важно было показать самые последние новинки, поэтому тянуть было рискованно: мода могла измениться. «И дайте мне, пожалуйста, ваш парижский адрес, – сказал я, – чтобы я мог связаться с вами». Он ответил, что у него нет постоянного адреса в Париже, но по утрам он всегда завтракает у мадам Л. Затем, получив очередной аванс, он снова растворился в воздухе.

Рисунок Поля Ириба для Поля Пуаре, 1908

На этот раз мне стоило большого труда отыскать его и получить от него работу. Помнится, пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы заставить его закончить альбом. Наконец он прислал последние оригиналы, и я смог сдать альбом в типографию. Как известно, сейчас эта книга имеется у всех художников и любителей искусства. Это нечто вос-хи-ти-тель-ное и в то время – первое в своем роде. Альбом был выполнен с таким остроумием, что даже сегодня не кажется устаревшим. Он назывался «Платья Поля Пуаре, рассказанные Полем Прибом». Мы послали всем европейским государыням по экземпляру, и на титуле каждого была напечатана красивым шрифтом дарственная надпись. Все книги были приняты и снискали одобрение, кроме той, что мы послали Ее Британскому Величеству.

Этот экземпляр нам вернули, и к нему было приложено письмо фрейлины, в котором меня просили в будущем воздержаться от подобных посылок. Причин этого недоразумения я не понял до сих пор.

Мне хотелось бы объясниться по поводу версии, выдвинутой одной ядовитой парижской газеткой: якобы за «моей гениальностью» скрывался талант Ириба и Мари Лорансен[138]

. Касательно последней подобное утверждение представляется настолько абсурдным, что его не стоит даже обсуждать. Теперь насчет Поля Ириба. Я написал на его предполагаемый адрес (поскольку он, по всей вероятности, больше уже не завтракает у мадам Л.) письмо с просьбой опубликовать в газете опровержение, но я так пока его не увидел. Не могу поверить, что Поль Ириб всерьез решил оспаривать права на авторство моих произведений. Это было бы ребячеством и к тому же глупостью, потому что я сразу же поставил бы его на место, сунув под нос его тетради с эскизами, которые я заботливо сохранил. На этих эскизах можно увидеть детали моих платьев, зарисованные с величайшей тщательностью, а также пояснения, свидетельствующие о его стремлении как можно точнее воспроизвести модель.

Рисунок Поля Ириба для Поля Пуаре. Платье «Жозефина»

Думается, Поль Ириб – не из тех, кто норовит присвоить чужие достижения, и между нами не может быть спора, если он отдаст должное моим способностям так же, как я склоняюсь перед его дарованием. Но как бы там ни было, я пишу эти строки без всякой обиды и, приоткрывая завесу над трудами нашей молодости, вовсе не желал бы огорчить его, пусть хоть самую малость.

Через два года после выхода альбома Ириба я попросил Жоржа Лепапа[139] создать еще один такой альбом. Он применил тот же метод, пришел взглянуть на мои платья, а потом зарисовал их в остроумной манере. Лепап не станет отрицать, что в его работе есть и мой весомый вклад и я оказал на него ощутимое влияние: в то время он был практически никому не известен. Полагаю, я дал ему исключительную возможность проявить себя, причем на таком материале, который был ему больше всего по руке, и не кто иной, как я, развил его вкус. В последующем его блестящая карьера доказала, что я тогда не ошибся. Быть может, мое воздействие на него и на других и есть главное свершение моей жизни.

Театральное манто. Рисунок Жоржа Лепапа для Поля Пуаре, 1911

Зимнее манто. Рисунок Жоржа Лепапа для Поля Пуаре, 1913