Один

«Как Вы относитесь к писательскому творчеству Павла Санаева?» Хуже, чем к режиссёрскому. По-моему, всё-таки «Нулевой километр» был очень яркой историей. Но мне нравится, конечно, «Похороните меня за плинтусом».

«Можно ли поставить на одну книжную полку „Войну и мир“, „Тихий Дон“ и „Дети Арбата“?» Поставить можно. «Дети Арбата» явно должны стоять на другой полке.

А вот теперь всё-таки пауза.

_{НОВОСТИ}

― Продолжаем разговор. «Один», Дмитрий Быков в студии.

«Ваше отношение к творчеству Маканина?» Было время, когда чтение Маканина и позиционирование себя в качестве любителя Маканина гарантировало вам звание интеллектуала. Я тогда не очень хорошо к нему относился, потому что не хотел принадлежать к этой снобской тусовке. Но впоследствии я понял, что всё-таки отношение к тексту не должно зависеть от контекста так сильно. И я тогда внимательно прочёл и «Предтечу», которая мне представляется самой значительной его вещью, и «Гражданина убегающего», и «Ключарева и Алимушкина». Выше всего многие (Веллер, например) ставят «Где сходилось небо с холмами». Это, конечно, выдающаяся проза, но мне как-то «Предтеча» больше нравится. И очень мне нравится «Андеграунд». Поздний Маканин нравится мне меньше, это естественно, но «Андеграунд» — выдающееся произведение.

Понимаете, меня, конечно, раздражает царапающий такой, нарочито путанный маканинский стиль, но некоторые вещи, такие как «Буква „А“» и особенно «Сюр в Пролетарском районе (помните, где рука гоняется за человеком), — выдающиеся произведения. Мне кажется, это такой опыт фантастического реализма, которого не было в России никогда, очень дотошного в деталях. И, конечно, мне нравится „Лаз“, вот сама метафора, масштабность этой метафоры при тоже абсолютной достоверности быта. Очень здорово написано, посмотрите. Во всяком случае, сейчас даже более актуально, чем было.

„Актуален ли сейчас Лев Толстой и „За что?“?“ — и приводится огромная цитата. Да, невероятно актуален.

„Два вопроса по „ЖД“, — спасибо. — Оценочное описание художницы Иды — это взгляд Волохова или Ваш собственный?“ Если вы помните, у Волохова день рождения 20 декабря, и он вообще вполне автопортретный — может быть, единственный мой автопортретный персонаж. Моё отношение совершенно совпадает. Взгляды Волохова, эти всякие высказывания Волохова (типа „Если какое-либо утверждение верно, то верно и противоположное“), поведение Волохова в разговоре с Эверштейном — это всё абсолютно мои ощущения.

„Нет ли у неё живых прототипов?“ Знаете, сколько их, этих живых прототипов? Но не те, которые вы называете. Мало ли их таких? Их таких полно. „Не навеяно ли описание процесса превращения в васек геймановским проваливанием в трещины мира в романе „Задверье“?“ Да я тогда ещё не читал Геймана. Это же я писал с 2000 года по 2005-й, этого тогда не было. Спасибо вам большое.

„Что с Вашей страницей в ЖЖ (ru-bykov.livejournal.com)? Большая часть информации и линков с неё удалена“. Это какие-то проблемы у модератора Алексея Евсеева. Если я могу чем-то ему помочь — Лёша, если вы меня сейчас слышите, — я готов. Я ведь не веду это сообщество. Это делают героические доброжелатели, которых я лично даже и не знаю. Ну, Лёшу я видел один раз. Я к этому никакого отношения не имею. Конечно, я никогда бы не стал выкладывать свои публикации отдельно в одном месте, просто чтобы не было видно, как часто я повторяюсь. А не повторяться нельзя.

„В своё время Вы заявили в эфире „Эха“, а потом и написали в „Новой газете“, что никогда не придёте больше на „Дождь“, если он изменится под влиянием акций…“ Нет, я говорил совершенно о другом. Я говорил о том, что если он вернётся в эту кабельную сеть, вот тогда я не приду. Он не вернулся. Они живут за счёт компьютерных всяких сборов, переводов. Их только в Интернете можно смотреть.

Вертинский… Да, очень люблю Вертинского.

„Слушал Вашу лекцию про Аксёнова. Ваше мнение по поводу романа „Редкие земли“? Мне показалось, что это полный бред. Он просто взял аванс у издателя и не смог ничего придумать. Может, я чего-то не понял?“ Миша, должен вас разочаровать: вы чего-то не поняли. Вы прочтите предыдущие две части трилогии — „Мой дедушка — памятник“ и „Сундучок, в котором что-то стучит“, — и вам всё станет понятно.

„Дмитрий Львович, что было в Вашей голове в 20 лет?“ Примерно то же, что и сейчас. Я с 14 лет очень мало меняюсь. И мне внутренне где-то сейчас 24 года, когда я себя хорошо чувствую. Когда плохо от того же недосыпа или переутомления — ну, 25. А вообще БГ когда-то замечательно сказал: „До сих пор любого человека старше пяти лет я воспринимаю как очень взрослого“. В 20 лет я уже очень многое понимал, но я не всё мог выразить тогда. А понимал я примерно всё то же. Я знаю всё примерно с возраста семилетнего. Просто я привыкаю к этому. Вот есть люди, которые в процессе жизни до всего доходят, а я наоборот — я с самого начала, с первого своего года в школе, достаточно сурового, примерно понял, как здесь всё устроено. А на привыкание к этому, на попытки это полюбить ушли следующие 40 лет.