Один день Дениса Ивановича. Хроники конца света

На фоне деградации промышленности, а вместе с ней и кадрового рабочего класса, который либо вернулся во время Гражданской войны в деревню, либо, в значительной своей части, погиб в боях, либо ушел «во власть» – на руководящую работу, значение крестьянства социально-экономическом аспекте выросло до, вероятно, пикового показателя за всю историю России. При этом политическое его значение, несмотря на прокламирование «рабоче-крестьянской власти», не соответствовало его новому положению.

Это вызвало обострение социальной борьбы и многочисленные крестьянские восстания, заставившие власть кроме силовых способов разрешения кризиса задуматься и об социально-экономических возможностях. Последней каплей, а вернее – гирей, брошенной на весы, оказалось Кронштадтское восстание в непосредственной близости к центру власти. Восстание началось 1 марта, а уже 14-го Х съезд ВКП(б) объявил о начале новой экономической политики в стране. Партия и советское правительство оказались вынуждены пойти на это чтобы остановить разрастание кризиса, воздействуя на вооруженные восстания военной силой и купируя недовольство остального крестьянства заманчивыми перспективами.

Что мы обычно представляем, когда упоминаем о НЭПе? Ассоциации просты: нэпман, капитализм – вплоть до ресторанов и кабаре с дамскими оркестрами, как в мечтах Кисы Воробьянинова. В общем – разгул НЭПа. Все это, безусловно, имело место. Недаром Бухарин бросил в толпу свой клич: «Обогащайтесь!» точно так же, как в свое время Ильич призвал «грабить награбленное». О всеобщем стремлении к обогащению свидетельствуют и книги Ильфа и Петрова, где главные герои – скромный уездный совслужащий, он же отец русской демократии Воробьянинов, отец Федор, незаметный бухгалтер и по совместительству подпольный миллионер гражданин Корейко, не говоря уже о сыне турецкоподданного Остапе Бендере – мечутся по стране как угорелые в поисках законных и не совсем законных способов обогащения. Как бы не относиться к известным юмористам и их книгам, надо отдать им должное – суть эпохи они уловили точно.

Но суть НЭПа была иной. С одной стороны, власть хотела успокоить «крестьянскую стихию», заменив продразверстку (по которой у крестьянина отбирали до 70 % «излишков», оставляя ему на прокорм 30 % урожая и таким образом начисто подсекая желание расширять производство зерна) на продналог (20–30 % урожая, в перспективе – снижение до 10 %), оставляя ему большую часть зерна для обмена на товары широкого потребления – у того же государства. Таким образом, предполагалось воплотить в жизнь социалистические идеи о безденежном товарообмене между трудящимися, одновременно являющимися собственниками средств производства.

Однако, товаров для обмена на захиревших за годы Гражданской войны госпредприятиях не было. А рынок надо было срочно наполнить ширпотребом и другими товарами, необходимыми в крестьянском хозяйстве. И потому власть поступилась своими социалистическими принципами и дала производственную и финансовую свободу государственным предприятиям, артелями и кооперативам. Отныне они, объединенные в тресты и синдикаты, могли сами решать, чего и сколько производить и почем это продавать за деньги на рынке. С другой стороны миллионы крестьянских хозяйств объединились в торгово-закупочные кооперативы.

И рынок вновь торжествующе полез изо всех щелей. При 80 % госсобственности в промышленности, частный сектор производил больше 40 % товаров, а в сельском хозяйстве – еще больше. Появились банки. Расцвели кооперативы. И, наконец, возродилась знаменитая Нижегородская ярмарка.

Эффект был потрясающий. За несколько лет экономика Советской России вышла на довоенный уровень 1913 года и даже частично его превзошла. И все же, уже с 1927 года правительство стало постепенно но неуклонно сворачивать НЭП, а в 1931 году новая экономическая политика была отменена специальным декретом, а тресты и синдикаты поставлены в подчинение наркоматам. На селе началась коллективизация. Страна от свободного рынка перешла к плановой экономике и пятилетним планам.

Почему? Опасения со стороны советских властей полной реставрации капитализма в России? Злая воля Сталина, взявшего курс на личную диктатуру? Были ли хоть какие-то объективные причины сворачивания НЭПа?

Без сомнения, были. За фасадом экономических успехов вызрел новый кризис, не менее страшный, чем кризис начала 20-х годов, когда 90 % крестьянского населения страны выступило против «генерального курса партии», не устраивавшего владельцев земельных наделов. Теперь разлом пролег по «святому» – между пролетариатом и крестьянством – и это в «рабоче-крестьянском государстве», где «спайка» между трудящимися города и села была объявлена социальной основой советской государственности.