Один Из Шестнадцати

Программа с индексом «100», или просто «сотка» — не самая любимая у космонавтов, всего лишь подготовка к пуску! А вот как только в бункере повернут «ключ на старт», тогда ей на смену придет «сто первая», та самая, единственная и самая желанная! Хоть и не самая сложная, если верить Старосу. Ракета у нас старая (не физически, а идеологически!), «цифровой» корабль ей неподвластен, но и сам корабль никак не может на ракету повлиять. Поэтому, как примерные пассажиры, терпеливо отслеживаем параметры полета с собственной гироплатформы и акселерометров и только после отделения от носителя вступаем в свои права.

А пока, отсчитываем минуты и прогоняем поиск ошибок. Так поразивший когда-то Комарова пульт БЦВК с «иллюминацией» оказался на удивление простой и полезной штукой. Правда, сейчас в верхнем поле одиноко тикает себе обратный отсчет времени до КП,[55] а больше ничего мы и знать не знаем. Зато когда «сто первая» включится, там только успевай следить… Следуя «шпаргалке», Комаров бегло вывел на индикаторы заряд батарей, сверил с аналоговыми указателями на пульте. Очень похоже. Теперь давление в единой двигательной системе — тоже похоже. Топливо в норме, кислород в норме, поглотители в норме. Так и время проходит незаметно. Раз — и уже десятиминутная готовность! Доложил по форме:

— «Заря», я «Рубин», вас понял — десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Самочувствие хорошее, к старту готов.

Как тут не быть готовым, когда с самой побудки его самого и дублера, Валерия Быковского, обхаживали, как королевских особ. Обстановка была довольно нервная, но после облачения в скафандры на выходе из «медицинского домика» их встретил Королев, и всю нервотрепку как рукой сняло. Главный выглядел уставшим и озабоченным, но весьма бодрым. Убедившись, что «орелики» готовы, он неожиданно выдал будущим космонавтам несколько полезных советов и «предсказаний», причем таких, которые никто раньше не слышал. Откуда он мог знать? Неважно. Проверим на практике, не в первый раз Главный может оказаться прав.

— Минутная готовность, как слышите? — прозвучал сигнал.

Вот как быстро время летит! Еще один беглый взгляд на приборы — и доклад.

— Я «Рубин», вас понял, минутная готовность. Занял исходное положение.

Он уже полтора часа в этом положении сидит, но кого это интересует?

— Ключ на старт!

Вот это дело! Давно пора! Секция «ПРГ» мигнула и переключилась на «101», время продолжает тикать с минусом, скорость пока ноль, высота тоже! Но уже стрекочет кинокамера, фиксируя историческое событие.

— Протяжка-один![56]

Пережиток прошлого, эта ваша протяжка! Только бумагу изводим зря! На магнитную ленту куда больше можно записать, так почему же не сделали? А потому, что и так сойдет…

— Продувка!

А вот это полезно, за это спасибо! Не хочется погореть на старте, так что чистим, продуваем азотом все магистрали! А то вспыхнут при зажигании пары горючего, да с кислородом смешанные… Будет у нас «пушечный запуск», но совсем не такой, как хотелось бы…

— Ключ на дренаж!

Все, хватит травить кислород за борт, в атмосфере его и так хватает! И никакой больше подпитки баков. Что испарилось, того не вернешь, а что осталось — все наше!

— Пуск!

Волшебное, волнующее слово! И не просто этап, а точка, откуда возврата уже почти что нет. И кабель-мачта, отделившись от отрывной платы, отваливает в сторону, и это чувствуется буквально всей спиной! Но надо же подтвердить! Вот, транспарант загорелся желтым глазом…

— Я «Рубин», есть пуск, бортовое питание!

— Протяжка-два![57]

Ерунда, еще один рулон, на этот раз для стартового комплекса. Опять макулатура, для чего она нужна, разве что на…

— Зажигание, «Рубин»!

— Понял вас, дается зажигание, — на автомате ответил Комаров, пытаясь уловить момент начала вибраций, о которых предупреждал Королев.

— Предварительная ступень!

Вот она, вибрация! Не такая уж и сильная, ну так и ступень, понимаешь, предварительная! И не столько ушами, сколько кожей чувствуется вой турбонасосов, но это только несколько мгновений, пока не настает…

— Промежуточная!

И без остановки, почти сразу:

— Главная! Подъем!

Где-то сзади взревело, но как-то глухо, и совсем негромко. Зато тряска, вот она, во всю мощь, как предупреждали! Не сразу, а после небольшого «зависания» чувствуется движение, пошла перегрузка, но как-то нежно, для тренированного человека пустяк. Взгляд упал на пульт БЦВК, зафиксировал бешеную скачку цифр, и тут ему подумалось, что надо бы что-то сказать, соответствующее моменту, выкрикнуть «вперед!» или «поехали!», но как-то сам по себе получился совершенно спокойный доклад.

— «Заря-1», я «Рубин», есть подъем! На борту порядок!