Один континент

Она уже несколько раз обвинила меня в сумасбродстве.

- Я тебе говорила ничего ни есть и не пить в той деревне. Это все из-за той…

Как я и думала!

- Это была вода, - я поворачиваюсь на спину, глядя на бревенчатый потолок.

Я вновь поворачиваюсь на бок. Там ничего интересного и кажется, что воздух колеблется от

настигающей жары. Почему мы так далеко от моря? Потому что там бандиты!

- Это не отравление, Лана. Просто мне душно и жарко.

- Это может быть что-нибудь похуже отравления. Я позову Коляна, пусть посмотрит тебя.

Колян или Николай приехал вместе с Ланой. Он врач, который сперва хотел просто забыть о

профессии и поработать разнорабочим. Не вспоминать все то отчего опускались руки на Родине

- недостаток финансирования, устаревшее оборудование, бумажная волокита, минимальные

зарплаты. Все изменилось в первый же день стоило ему только оказаться здесь.

- Делай, что хочешь, - откликнулась я, с наслаждением ловя струи воздуха кожей лица.

Я вновь проваливалась в дрему. Это не отравление. Это не страшно. Это просто давление.

Организм не привык к такому большому количеству свежего воздуха и влаги, что ворвались в

легкие, пытались наполнить организм здоровьем. Другое дело почему сейчас, а не в первый

день моего пребывания здесь?

- Прежде чем ехать сюда мне сделали прививки от всего, что я могла бы подхватить здесь.

Я сажусь на кровати, разглядывая заметно похудевшего Николая. Он только-только закончил

осматривать меня и задавать вопросы.

- Давление низкое, - пробормотал он, убирая старомодный тонометр в сумку. - Свет, сделай

Алекс кофе и позабористее!

- Я мигом!

Света исчезает практически бесшумно, только бусы над порогом шумят. Двери - это роскошь.

Замкнутые помещения - это ужасно жарко и не комфортно. Теперь я так думаю.

- Светка сказала, что ты что-то пила у масаи?

- Это была вода.

У нее не было ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

- Ты уверена?

Я киваю. Это была вода из темной глиняной чашки. Чище и вкуснее той что была у старухи я

еще не пила.

- Переходи на свою обычную американскую диету, - советует мне Николай, улыбаясь одними

глазами.

Я приподняла брови, не совсем понимая о чем он мне толкует.

- Пей кофе на завтрак, обед и ужин.

Я улыбаюсь, киваю с неким облегчением. Хорошо, что он не стал мистифицировать

произошедшее, как сделала это несколькими минутами назад Лана.

- Это бабка, она шаманка! Или жрица магии вуду!

Девушка делает большие глаза. Я вижу, что она под впечатлением и даже как ее руки

покрываются мурашками.

- Ты не видел, но на нее и местные, в смысле свои смотрели с опаской.

Я думала, что Лана подозревает отравление, а она на самом деле вписала сюда мистику.

- Так уж и с опаской?! Не преувеличивай.

Я благодарна скептицизму мужчины. Он ощупывал мой живот и время от времени задавал

вопросы.

- Я не преувеличиваю. С ней рядом никто не сидел. Женщины все держались в стороне и только

Алекс решила присоединиться, подсесть к ее костру.

- Ты у нас отчаянная?

Да. Я отчаянная. И старуха не была и вполовину такой страшной, как утверждает Света.

Старая и морщинистая, увешана каким-то барахлом типа перьев, бус и битых черепков и пахнет

специфически. Не вижу ничего особенного.

- Свет, ты просто на Марди Гра в Луизиане не была, вот там и в самом деле есть чему

испугаться.

Старуха была интересная. Сидела в одиночестве и курила вычурную трубку, но не такую к

которым все привыкли. Ее трубка была похоже на флейту, которую забили листьями, травой и

углями.

- Света просто не видела очень старых черных.

Я подсела к ней, потому что там больше никто не сидел и мне не хотелось заговаривать с

местными женщинами, искать точки соприкосновения, пытаться разговорить и при этом не

замечать высокомерных взглядов.

Да и такое бывает. Даже не ожидаешь сперва, ожидая от местных аборигенов лишь улыбки, да

благодушие.

К своим тоже не хотелось. Они сейчас петь начнут или увлеченно шептаться. Я этого не хочу.

Ни разговаривать, ни фотографировать, просто посидеть у костра и смотреть как поют

аборигены. Мне очень хотелось, чтобы на меня снизошло спокойствие, вселенское

умиротворение, но этого увы пока не происходило.

На уроках и занятиях с детьми мне удавалось отвлечься, пока я занималась чем-то мне

удавалось забыть обо всем, а точнее не вспоминать. Но стоило остаться одной, как мысли о

Тео, картинки из прошлого начинали забивать сознание и упорно лезть в глаза непрошенными

слезами.

- Чего ты хочешь?

Я качала головой, не удивляясь ее хорошему английскому. Пожилые люди здесь практически не

говорят на английском. Да, что там! Они вообще предпочитают не разговаривать с

иностранцами: будь то волонтер или турист - им все равно.

- Ничего, - проговорила и тут же подумала, что это как-то очень грубо. - Я хочу покоя.

Я повернулась к женщине, что приставила трубку к морщинистым губам, затянувшись. Угли в

невероятной сигаре и в кострище ярко и одновременно вспыхнули как будто женщина пила

энергию земли и трубка была самой невероятной соломинкой из всех когда-либо увиденных

мной.

- Можно я посижу с тобой, оума[1]?

Она не отвечала, смотрела на меня невидящим взглядом, пока ее лицо не заволок вонючий