Один плюс один

Чарли, Ник и Бенни уже устанавливали аппаратуру. Оторвавшись на несколько минут от своего занятия, они помогли Джону втащить на сцену его старенький электроорган. Несмотря на устаревшую конструкцию и потертый вид, орган давал отличный звук, и Джон был им доволен.

В углу, уткнувшись в газету, сидел парень лет двадцати пяти, тоже длинноволосый, в потертой кожаной куртке с многочисленными «молниями», таких же потертых джинсах и коричневой шляпе, надвинутой на самый нос.

— Дэвид Тьюз. Вокалист, — представил его Чарли.

Вокалист вяло поздоровался с Джоном и снова уткнулся в газету.

Настройка аппаратуры заняла около двух часов. Наконец все было готово. Джон раздал музыкантам ноты и уселся за электроорган. Рядом поблескивал кнопками новенький синтезатор — концертный «Roland», только что доставленный из магазина по заказу Беркома.

— И это все? — осведомился Чарли, пробежав глазами ноты. — Тут всего на двадцать минут игры. И вокала нет.

— А ты хочешь репетировать сразу целую программу?

— Конечно! Но я это предвидел и прихватил кое-что из своих сочинений. Тут и слова есть.

— Ладно. Но сначала попробуем сыграть мою вещь. А через пару дней я напишу еще — у меня уже есть замысел. Начали! — Джон уселся поудобнее, дал отмашку и взял пробный аккорд. Переливчатый звук раскатился по залу. Инструмент звучал хорошо. Джон заиграл вступление.

Через несколько тактов к нему подключился ударник. Незаметно, исподволь в мелодию вплелась соло-гитара — Чарли был мастером своего дела; басист немного запоздал, но быстро сумел подстроиться.

Вокалист оторвался от газеты и с интересом слушал.

Джон играл, и ему все больше нравилась собственная музыка. Он находил в ней новое, ранее не слышанное им звучание, которое придали его произведению электрические инструменты. Когда замолк пропущенный через ревербератор последний звук, Джон ощутил тихую радость. Получилось именно то, чего он хотел. Вновь образовавшаяся группа играла еще не очень слаженно, но в целом впечатление осталось хорошее. Музыканты знали свое дело, более того, они почувствовали его музыку, поняли ее. А это — главное.

Несколько секунд все молчали. Потом Чарли отложил гитару, подошел к Джону и протянул ему руку.

— Ты написал настоящую вещь, — сказал он. — Не знаю, примут ли ее, но это — музыка.

* * *

Они сидели в заведении у Элма, где встретились накануне. По предложению Чарли они решили отметить создание новой группы.

— Итак, как мы обзовем себя? — спросил Чарли, когда им принесли выпивку.

— Я предлагаю назвать нашу группу «The Way То The Тор» — «Путь к вершине», — робко предложил Бенни, поправляя очки и беря в руку бокал. — Ведь именно это я уловил в вашей сюите, мистер Лэкер?

Джон с удивлением взглянул на ударника — парень понял все, что он хотел сказать своей музыкой! И играл хорошо — Бенни ему сразу понравился.

— Да, ты прав. Именно это я и хотел выразить. Мне название нравится. А как вам?

— Вполне прилично, — отозвался Чарли.

Ник и Дэвид согласно кивнули.

— Тогда поднимем бокалы за то, чтобы этот путь действительно привел нас к вершине! — провозгласил Джон.

За сегодняшний день они трижды сыграли сюиту, написанную Джоном, и несколько песен Чарли. Песни оказались очень даже неплохие, они брали за живое, и Джон согласился включить их в программу. В песнях Чарли жесткий ритм и рычание бас-гитары, пропущенной через фуз, сочетались с плачущим голосом соло-гитары и высокими переливами электрооргана, что вместе создавало сложную и глубокую мелодию, точно соответствующую словам песни. Причем песни Чарли весьма удачно сочетались с полифоническим звучанием музыки, написанной Джоном. Она как бы говорила о том же, но на другом уровне восприятия. В голове у Джона уже родилась мелодия, которой они должны были закончить программу, мелодия, подводившая итог всему концерту. Поэтому Джон не стал засиживаться в кафе, а, попрощавшись с новыми друзьями, поспешил домой, горя нетерпением поскорее перенести на бумагу звучавшую в нем музыку. Несмотря на мелкий противный дождь, на душе было светло и радостно — начало положено; теперь — вперед, вверх!

* * *

Начались репетиционные будни. С каждым разом Джон становился все более требовательным к своим коллегам, заставляя их проигрывать одно и то же снова и снова, добиваясь полного единства звучания. Написанная им музыка только с первого взгляда казалась простой для исполнения. Постепенно в ней открывались новые подголоски, полутона, тончайшие плетения звуков, похожие на серебряные паутинки. Сыграть все это мог лишь настоящий виртуоз. И Джон требовал от своих товарищей виртуозности.

Песни Чарли были намного проще, хотя и в них слышалось полифоническое звучание с довольно сложной структурой. Если воспринимать их поверхностно, они давали именно то, чего ждало большинство поклонников рока: жесткий ритм, плач гитары, рычание фуза. Но искушенный слушатель улавливал скрывавшуюся за внешним рисунком музыки более глубокую суть, другую, внутреннюю мелодию, которую вели орган и синтезатор.