Один триллион долларов

– Не все. Корни Shell в Нидерландах и в Англии, и у них никогда не было ничего общего со Standard Oil. Elf Aquitaine – французская, British Petroleum, как следует уже из названия, изначально британская. – Маккейн подался вперед. – Но заметили ли вы? Кое-кто уже пытался двигаться в нашем направлении. Проблема Рокфеллера состояла в том, что он появился слишком рано. В принципе он не знал, как распорядиться могуществом, каким он уже обладал. Живи он сегодня, уже никому не удалось бы разбить Standard Oil, и можно предположить, что он задумал бы тот же план, что и мы.

* * *

В тот же день Fontanelli Enterprises объявила, что намерена поглотить Exxon. Инвестированная стоимость Exxon Corporation составляла к этому времени 91 миллиард долларов, куда входил собственный капитал 40 миллиардов, поделенный на два с половиной миллиарда долей во владении шестисот тысяч зарегистрированных акционеров. Курс составлял 35 долларов, Фонтанелли предлагал 38 долларов за акцию.

Немедленно собралось правление Exxon, чтобы обсудить положение. Это был шок; экономические показатели были так хороши, что предприятие казалось неуязвимым против попыток поглощения. Никто не рассчитывал на атаку инвестора, для которого несколько миллиардов туда, несколько миллиардов сюда – не играло роли.

Правление связалось с крупнейшими акционерами, постановили выкупить самые большие пакеты акций, чтобы воспрепятствовать поглощению. Тем временем биржевой курс неудержимо лез вверх, перешагнув даже заданные 38 долларов, когда все поняли, что Fontanelli Enterprises располагает практически неограниченными средствами, и продолжал расти. Инвесторы как в лихорадке пытались влезть в число акционеров Exxon, поскольку безумный триллионер из Лондона якобы готов был заплатить любую цену.

– Идет игра на нервы, – говорили биржевые профессионалы, когда курс преодолел отметку в 60 долларов. – Если он захочет получить Exxon, он заплатит.

Лондон реагировал холодно. Курс достиг 63,22 доллара, когда по телеграфу пришло одно из тех сообщений, которые выворачивают наизнанку кишки у тех, кто понимает далеко идущие последствия произошедшего. Джон Сальваторе Фонтанелли, как стало известно в хорошо осведомленных кругах, сказал, что тогда мы купим «Shell».На следующий день были объявлены предложения о скупке акций всех остальных концернов сырой нефти.

Все, кто купил акции Exxon по безумно завышенным курсам, теперь панически пытались их сбросить. Но покупать больше никто не хотел, и курс падал камнем.

Маккейн следил за показателями Нью-Йоркской биржи по своему компьютеру в Лондоне с напряженным спокойствием бомбардира.

– Пора, – мягко сказал он своему телефонному собеседнику при курсе 32,84 доллара.

Через две недели служащие компании повсюду в мире начали день с того, что выбросили старые бланки в контейнеры для мусора, чтобы заменить их на другие – с шапкой «EXXON – A Fontanelli Corporation».

* * *

На сей раз заголовки вышли на первые страницы всех газет. Не было телевизионной компании, которая не сообщила бы о поглощении в первоочередных новостях. Тон сообщений можно было передать в двух словах: просто ужас.

Даже последним журналистам стало ясно, что означает личное состояние в триллион долларов. В бесчисленных телепередачах, круглых столах и интервью по всему глобусу обсуждалось то, что Маккейн объяснил Джону во время их самой первой встречи: одно дело, когда инвестиционный фонд или банк распоряжается сотнями миллиардов долларов, и совсем другое, когда одна-единственная персона действительно обладает этой же суммой денег.

– Разница в том, – подытожил известный лорд Питер Робурн в интервью одному из самых значительных журналистов в области мировой экономики, – что Фонтанелли в своих решениях плюет на рентабельность. Это делает его непредсказуемым. Можно даже сказать, свободным.

Такой размах свободы вызывает опасения. Министры экономики заговорили о социальной ответственности. Профсоюзные вожди задумались об опасности такой концентрации денег и влияния. Председатели правлений других крупных концернов тщились излучать уверенность и создавать впечатление, что они все держат под контролем.

Кто на очереди? – потирали руки сторонние наблюдатели. Некоторые журналы, в том числе серьезные финансовые издания, опубликовали реальные карты мира, на которых было помечено – фирменным логотипом и биржевой стоимостью, – как будет выглядеть всемирный концерн Фонтанелли.

– Они избавили наших аналитиков от половины работы, – довольно жмурился Маккейн.

Один не очень серьезный журнал подсчитал, какие страны Африки Фонтанелли мог бы купить со всеми потрохами и госсобственностью. Все прогнозы на будущее расходились. В принципе, казалось, можно было ожидать чего угодно.

* * *

На Рождество Маккейн пригласил Джона к себе и своей матери на домашний ужин.