Один взмах мотылька

Я не возражала против подобного сближения подопечных, но продолжала проявлять настороженность. Вдруг резкое изменение поведения и романтичный настрой – это такая тактика? Чтобы усыпить бдительность, например. С другой стороны, Ира барышня, конечно, романтичная, но далеко не наивная, сможет постоять за себя. Так что я почти не переживала.

И ушла поработать на компьютере, оставив ребят наедине с музыкой и гитарой.

Спустя некоторое время я снова наткнулась на любопытный документ: «Устав князя Владимира о церковных судах». В нем описывались ведовские процессы, которые проводились на территории Руси в одиннадцатом веке, сразу после утверждения в стране христианства. Например: князь Глеб Новгородский в 1074 году приказал сжечь волхва «За обольщение народа и неприятие веры христианской». Вот 1411 год, Псков. После того как в городе началась эпидемия чумы, по обвинению в напущении болезни были сожжены двенадцать женщин. Ого, как сурово!

В 1446 году князь Иван Можайский всенародно сжег вместе с женой боярина Андрея Дмитриевича за ведовство. Времена Ивана Грозного. Казнен архиепископ Новгородский и пятнадцать женщин. По обвинению в колдовстве их четвертовали и сожгли. Царь Алексей Михайлович в 1638 году повелел сжечь старицу Алену. Процесс получил название: «Дело замоскворецких ведьм». А в 1647 году тот же Романов повелел пытать водой и сжечь девицу Агафью вместе с ее учителем колдовскому делу, Терешкой Ивлевым.

Как интересно! Думаю, в первую очередь в подобных процессах замешана политика. Ивана Грозного в расчет не берем, многие историки считают, что этот царь был не совсем здоров психически. Особенно в последние годы жизни недуг явно прогрессировал. А вот боярин Андрей Дмитриевич вполне мог не поделить чего-то с князем Иваном или иметь в своей среде опасное и быстро растущее влияние. Да, мало ли еще какие могли быть причины у князя избавиться от строптивого боярина? А заодно и от его жены, чтобы остальным неповадно было, и в защиту Андрея Дмитриевича не прозвучало ни одного, даже слабого, голоса.

Я вспомнила, что хотела расспросить об этих документах Ирину, но, замотавшись, так ничего и не сказала. И вообще, давно пора проверить, как там мои подопечные. Я решительно схватила включенный ноутбук и отправилась вниз.

Ира готовила обед, Антон проявлял активное участие. В момент, когда я появилась в кухне, Ирина объясняла молодому человеку, какого размера кубиками нужно нарезать картошку. Что ж, довольно занятно.

– Привет, не хочу вас отвлекать… – начала я.

– Что ты, Женя, мы будем рады твоей компании.

– Тогда хочу показать некоторые любопытные документы. Случайно в Интернете наткнулась, когда искала сведения об организациях и символах. Они меня очень заинтересовали, правда, вопрос достоверности немного беспокоит. Но ты, Ирина, должна разбираться в этом вопросе.

– А что за вопрос?

– Гонения на ведьм. У нас, не в Европе или Америке, об этом, конечно, все наслышаны.

– На Руси они были не так распространены. Однако случаи сжигания или утопления ведьмы не были в диковинку. На нас всегда охотились, пытались уничтожить, обвинить в неожиданной эпидемии, неурожае или вспышке падежа скота. Не забывай политические мотивы. Избавиться от потенциального соперника, особенно если он имел неосторожность дать повод, обвинив его в ведовстве, века до восемнадцатого считалось хорошим тоном.

– Я слышал, что раньше в Европе, – вставил Антон, – для того, чтобы быть обвиненной в колдовстве, женщине было достаточно иметь красивую внешность.

– Такие случаи зафиксированы. Но Европа – это отдельная тема. Там многие ведьмовские процессы зачастую имели сексуальную подоплеку. Это связано с неудовлетворенностью католических священников. И, разумеется, ведьм там судили именно церковным судом.

– А в России? – уточнила я.

– Характерной особенностью русских процессов было то, что рассмотрение дел велось по «градским законам», а не церковным судом. Это еще от устава князя Владимира повелось.

– Того, который Русь крестил?

– Да.

– Но служители церкви принимали участие в процессах?

– Понимаешь, когда на Руси процветало язычество, колдовство, чародейство, волхование принимались за норму. Волхвов почитали, может, немного боялись. А после принятия христианства возник некоторый конфликт интересов. Народ неохотно оставлял старые привычки, и это не могло не тревожить церковь.

Я слушала Ирину и одновременно листала разные документы.

– Да, вот летопись шестнадцатого века, цитирую: «Русские люди прелестны и падки на волхование».

– Или, например, в «Русской Правде» писали: «Аще жена зелейница, чародеица, наузница – ее казнить, а митрополиту шесть гривен».

– Не пойму, – вставил Антон, – митрополиту платили премию?

– Да, за обнаружение ведьмы. Между прочим, шесть гривен на то время были приличными деньгами.

– Ага. Но я все равно не понял: «чародеица» чья жена?

– Ничья, просто «женщина» в переводе со старославянского, – терпеливо пояснила Ирина.

– Знаешь, пожалуй, ты права, – я продолжала просматривать документы, – тут написано, что наибольшее число процессов приходится на семнадцатый век.