Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Они пересекали поле, сформировав безупречный клин. Когда раскрашенные игроки достигли победной зоны противника, ключевой швырнул броц в одну из сетей — даже не смотря на то, что это никак не отразится на их очках, поскольку этот — не их период.

Он подошёл к броцу, вытащил его из сетки, а потом, вместо того, чтобы продолжать владеть броцем и не предоставлять шанс другой команде увеличивать свой счёт, он пронёсся обратно по полю, и лёгким броском снизу швырнул броц обратно ключевому противников, который до сих пор стоял на коленях в грязи.

Толпа изумлённо и сконфужено ахнула.

Кэлен только что получила подтверждение того, что она поняла с того первого мгновения, когда оценивала пристальный взгляд хищника того человека — он был самым опасным среди живущих. Более опасный, чем сам Джегань, опасный по-другому, но намного опаснее Джеганя. Намного опасней любого.

Этот человек был слишком опасным, чтобы позволить ему жить. Как только Джегань поймёт то, что уже поняла она — конечно, если он ещё не понял этого — это послужит очень веским аргументом, чтобы принять решение о его казни.

Команда, коей принадлежал первый период, установила броц на свою стартовую точку справа, и яростно стремясь искупиться и выиграть очко, открывающее счёт, рванула по полю.

Удивительно, но красная команда вместо того, чтобы побежать и остановить нападение, как можно дальше от своих ворот, продолжала пассивно выжидать. Это представлялось их ошибкой, но Кэлен так не думала.

Нападавшие, достигнув линии красной команды, набросились на защитников. Красная команда резко запирала каждое направление, уклоняясь от самонадеянных блокеров. Во время бега, красная команда, перестроилась полумесяцем, по периметру которой разместились блокеры.

Мчась по полю, они скашивали нападающих и блокеров противника, включая их ключевого. Здоровенный нападающий раскрашенных выдрал у него броц, а затем подбросил его в воздух настолько высоко, насколько мог.

Игрок с молниями, который был наготове, стрелой промчался сквозь линию нападавших в смертельной гонке и поймал броц ещё до того, как тот коснулся земли.

Он опередил всех игроков другой команды, что преследовали его. Добравшись до противоположного конца поля, он метнул броц в угол ворот, противоположный тому, куда закинул его в предыдущий раз.

Блокеры нырнули под него — он делает лёгкий шаг в строну — и они кучей рухнули на землю около него. Рысью он добежал до сетки и обратно взял в руки броц.

— Кто тот человек? — низким голосом спросил Джегань.

Кэлен знала, что Джегань подразумевал того ключевого игрока с нанесёнными стрелами молний на его лице, человека с серыми глазами.

— Его зовут Рубен, — ответил коммандер Карг.

Это была ложь. Кэлен знала, что не это имя носил тот человек. У неё абсолютно не было никаких соображений по поводу его настоящего имени, но его имя было не Рубен. Рубен — такая же маскировка, как грязь, как красная краска, что покрывала его сейчас. Рубен — его не настоящее имя.

И тут же у неё возник вопрос: что заставило её так подумать.

В момент, когда днём раньше они в первый раз встретились глазами, она поняла, что он её знает. Значит, он кем-то приходился ей в прошлом. Она не помнила его, она не знала его настоящего имени, но она знала, что его звали не Рубен. Просто это имя ему не подходило.[3]

Раздался сигнал рога, отмечая конец первой игры. Песочные часы были перевёрнуты, и рог дунул вновь. Красная команда уже собралась на своём конце поля, позади их стартовой точки. Они не потрудились использовать преимущество начать с секции разметки, откуда им позволялось начать нападение.

Вместо этого, игрок, кого коммандер Карг назвал Рубеном, уже обладая броцем, подал незаметный знак рукой. Бровь Кэлен дёрнулась — она заметила это движение, поскольку внимательно наблюдала за ним. Она никогда не видела, чтобы ключевой пользовался подобными сигналами рукой.

Казалось, что мужчины, играющие в Джа-Ла, обычно действовали, как свободно скоординированная толпа, выполняя назначенную работу своих позиционеров — или блокеров, или нападающих, или защитников, которые приспосабливали каждого в зависимости от сложившейся ситуации.

Единственная преобладающая мудрость заключалась в том, что если каждый игрок будет действовать по своему усмотрению, то это позволит команде вести игру с непредсказуемыми вариациями, разворачивающиеся во время игры. Они, в некотором смысле, каждый по своёму предопределял, как ему поступать.

Команда Рубена была другой. Получив сигнал, они развернулись и скоординированным способом собрались перед ним в атакующем порядке. Они не действовали, как неопределённо согласованная толпа; они вели себя, как хорошо дисциплинированная армия, входящая в сражение.

Игроки другой команды, к тому времени достаточно разгневанные, каждый из которых пылал жаждой мести, помчались на перехват команды с броцем.

После пересечения центра, игроки красной команды все, как один, развернулись и двинулись к сетке ворот по правому флангу. Словно медведи в неистовстве, вся оборонявшаяся команда ринулась на них.