Одиночество героя

Каков же был его гнев, когда он узнал, что некий фраерок, виновный в смерти Гиви, которого команда Щуки по обычной схеме выводила под ноль, оторвался от наружки и смылся.

— Как это смылся? — у Шалвы выпучились глаза, ему не хватало воздуха. Он попытался засветить Жабину по мордасам, но тот знал характерную привычку шефа и увернулся.

— Кто вел фраера?

— Михась Бородай из «Алеко». Кому еще?

— Подать его сюда.

И этот поворот Жабин предусмотрел: Михась Германович сидел в приемной. На нем Гарий Хасимович отыгрался: подкрался к дверям и, когда тот появился на пороге, удачно въехал ногой в промежность. Опытный адвокат жалобно завизжал и повалился на пол, изображая подрубленного. Жабин видел, что это инсценировка, и про себя одобрил дипломатическое поведение старого прощелыги. Шалва добавил пару раз ботинком, целя поверженному адвокату в глаз. Тот катался по полу, как колобок, забавно скулил:

— Прости, хозяин, ради Христа!

— Ну! — взревел Шалва. — Кто Гиви убил? Я тебе за что деньги плачу?

— На ниточке водим, — отозвался с пола Бородай. — Истинный крест. Вопрос двух-трех часов.

Утомленный побоями, Шалва вернулся к столу, сделал знак адвокату, чтобы вставал. Бородай сперва пополз по ковру, потом кое-как взгромоздился на стул. Кровь капала из носа на белоснежную сорочку.

— Крепко ты его окучил, — восхитился Жабин. — Похоже, изувечил. И поделом.

— Докладывай, сучонок! — приказал Шалва окровавленному адвокату.

Бородай повторил то же самое, что Шалва узнал от Жабина, но кое-какие важные подробности добавил. Раскручивал фраера Леня Щука через одну из своих телок. Но недосмотрел. У фраера оказался родич в органах, полковник. Фраер настучал, тот привел в «Куколку» бойцов. В перестрелке Щуку кокнули, Гиви кокнули и полковника тоже кокнули. Но не до смерти.

— Святое имя не трепи поганым языком!

Гарий Хасимович прижал ладонь ко лбу, пересиливая горе. Подчиненные благоговейно молчали, разделяя скорбь хозяина.

— Фраер — кто таков? — в очах Шалвы натуральная влага. — Только не мямли.

Адвокат дал полный портрет. Некий Старцев Иван Алексеевич. Из бывших интеллигентов. До переворота занимался наукой, вкалывал в ящике. В последнее время подрабатывает разной мелочевкой. Опустился совершенно. Дебил. Но неплохая квартиренка на Строителях. За нее Щука и зацепился. После несчастья они уже без Щуки выставили Старцеву счет на двести тысяч. Кто же ожидал, что смоется. Никто не ожидал. Ему некуда бежать.

— Семья? — спросил Шалва.

— Жена разведенная. Двое сыновей.

— Их взяли?

Адвокат закашлялся, уткнулся в платок, за него ответил Жабин:

— Не сердись, Гарий Хасимович. Семью тоже упустили. Он, видно, предупредил. Правда, старший мальчонка дома остался.

— Та-ак, — протянул Шалва, и от его спокойного тона Михася затрясло. — Выходит, не так прост фраерок? А?

— Достанем, — яростно пообещал адвокат. — Из-под земли вынем. Никуда не денется. Мы его через девку держим.

— Что значит — держим?

— Он на девке заторчал. А она у нас.

— Как это — заторчал?

Бородай беспомощно посмотрел на Жабина, тот отвернулся к окну. Понимая, что не только карьера, но сама жизнь повисла на волоске, Бородай все же решился:

— Вроде того, что влюбился, Гарий Хасимович. У совков бывает. Мы пальчик послали. У нее отрезали, ему послали. Он теперь в шоке. В норе долго не высидит.

Шалва был в недоумении. Гяуры редко ставили его в тупик, потому что он не ждал от них ничего путного, но неизвестный беглец, кажется, превзошел всех. Он прошелся по кабинету, расправляя затекшие члены. Адвокат вобрал голову в плечи, ожидал пинка. Жабин внимательно следил за патроном, готовый в любой момент увернуться. Нехорошие минуты.

— Подведем итог, — мирно сказал Шалва. — Гиви мертв. Щука мертв. Убийца гуляет на воле, а вы толкуете про какой-то женский пальчик и про любовь. Скажи, Михась, как бы ты поступил на моем месте?

Адвокат понуро молчал. Что тут скажешь? Жабин попросил:

— Дай ему шанс, Тромбон. Он исправится.

— Конечно, я дам тебе шанс, Михась, — Шалва ласково погладил адвоката по стриженому, как у молодого, затылку. — Но ведь Гиви уже не вернешь, верно?

— Я приведу этого негодяя на аркане. Клянусь всеми святыми!

— Приведи, хорошо, приведи, — в голосе Шалвы уже не было и намека на раздражение. Оба, и Жабин и Михась, понимали, что это значит.

— Кстати, Жаба, не связан ли этот Ванек с чумаками? Уж больно увертлив, если вам верить?

— Не думаю, — сказал Жабин. — Но проверю.

— Проверь, голубчик, проверь… Теперь — полковник, родич убийцы. Ты сказал, Михась, его кокнули не досмерти?

— Он в Первой градской, в хирургии. Под нашим контролем.

— Хорошо, с ним после. Девка где?

— На Балаклавской, у Звонаря.

— Хочу на нее глянуть.

— Доставить сюда?

Шалва повернулся к Жабину.

— Поедешь со мной?

— Уволь, босс. Дел по горло. Не хватало беспалых девок щупать.

— Тебе бы мальчика, да? — пошутил Шалва…