Одиночество героя

Шустов велел приехать в Нагатино, там у поста ГАИ их встретил его человек, пересадил в могучий «Джип-континенталь» и, с полчаса пропетляв по лесным дорогам, доставил в дачный поселок, принадлежавший Министерству путей сообщения. Валерик принял соратников в подземном бункере, оборудованном, судя по всему, на случай ядерного нападения со стороны братской Америки. Вниз, на неизвестную глубину, спустились на бронированном, ужасно скрежещущем лифте. Склеп, где поджидал Валерик, был устлан роскошными персидскими коврами и оснащен мощнейшей системой кондиционеров: в воздухе стоял бодрящий, свежий запах озона. И Симон-Бубон, и Захарка Покровский не чувствовали за собой никакой вины, но, отрезанные от дневного света, очутясь перед очами грозного повелителя чумаков, все же немного душевно трепетали. Шустов выглядел утомленным, под глазами набрякли темные мешки. Но вел себя как обычно — сердечно, предупредительно. Обращался с ними, как с близкими друзьями, побратимами. От такого обращения Захарка еще больше закручинился.

Поболтали о пустяках, хозяин угостил каким-то густым черным вином, присланным якобы из Тегерана. Симон заметил, что Захарка не решился прикоснуться к рюмке до тех пор, пока Шустов сам не пригубил вина. Тегеран, разумеется, был упомянут не случайно — это вотчина Шалвы, у него там целая армия поставщиков.

— Как поживает прекрасная Эльвира, — поинтересовался хозяин у Захарки. — Рожки не наставила?

— Может и наставила, — любезно отозвался Захарка. — Но вообще-то ей некогда. Ты знаешь, Валерик, она опять в положении.

— Можно проверить, — утешил Шустов, — чьи дети. Науке раз плюнуть.

— Не надо, — отказался Захарка. — Для меня это не имеет значения.

— Вот даже как? — Шустов изобразил удивление. — Знаете ли, ребятки, мы неправильно относимся к женщинам. Я часто об этом думаю. Мы их очеловечили, и они этим пользуются. Поэтому иногда выходит, что под сердцем греем свою погибель.

Симон и Захарка глубокомысленно загудели. От того, что хозяин попусту трепал языком, им стало невмоготу. Их уже не удивило бы, если бы отворилась дверь и вошел мужик с секирой. Но опасения оказались напрасными. Валерик закурил сигарету с золотым ободком, заправленную травкой, и вдруг поднял на них тяжелый, внимательный взгляд, в котором словно не осталось блеска. Страшный взгляд зверя. Поговаривали, будто он посвящен в оккультные тайны тибетских сидельцев, владеет даром перевоплощения, но скорее всего, Валерик сам распускал эти слухи. И, уж конечно, не образованному Захарке и не циничному Бубону в них верить. Факт, однако, что иногда в нем проступало нечто такое, что заставляло окружающих притихнуть. Он не угрожал, но собеседник улавливал роковое тиканье взрывного устройства. Валерик был рожден, чтобы повелевать, и у тех, кто хоть однажды заставал его в минуту духовного порыва, уже никогда не возникало в этом сомнения.

— Готовы ли вы, ребятки? — мягко спросил Валерик.

— Готовы, — поспешил отозваться Бубон. — Но к чему?

Валерик заговорил проникновенно, как наставник с учениками, которые стараются его понять, но умственно еще не совсем созрели для постижения истины. Им всем есть чем гордиться, сказал он. На голом месте из ничего, из чистого фука они создали империю и стали вровень с самыми крупными российскими магнатами, включая великолепную семерку банкиров. Он рад, что не ошибся в организационной хватке Бубоши и в комбинационном гении Захарки. Свое будущее они уже обеспечили, на золотых скрижалях вписали свои имена в историю свободной России, но почивать на лаврах им рано. Да и попросту невозможно. Ведь в бизнесе, как в прыжке с трамплина, нельзя остановиться на середине. В российском бизнесе, уточнил Валерик. Здесь на остановке обязательно сомнут и растопчут толпы новых бизнесменов. Заминка в бизнесе подобна самострелу. Такова специфика, с ней необходимо считаться.

— Понимаете, для чего я все это говорю? — Валерик окинул их палящим взором.

Покровский молча потянулся к фужеру с черным вином. Симон-Бубон ответил за обоих:

— Дальше двигаться некуда, да? Повсюду заслоны Шалвы.

— Именно так, мужики, — одобрил Шустов. — Это своего рода тупик.

Захарка жалобно протянул:

— Для вас, мальчики, все это отчасти игра. Игра в деньги, игра в смерть, а у меня семья. Трое карапузов и больная жена.

— Эльвира заболела? — удивился Шустов. — Вроде с виду на ней пахать и пахать.

— С виду — да, — многозначительно намекнул Захарка. — Придатки — раз, печень — два, и еще неизвестно, какой анализ крови… Вы что, не видите, нам против Шалвы не потянуть? Уже было один раз. Его черная биомасса нас раздавит.

— Что предлагаешь? — спросил Шустов.

— Надо искать компромисс. Только компромисс. Можно предложить что-то такое, на что дикари безусловно клюнут. Методы психологического моделирования…

— Ты что скажешь, Бубоша?