Одиночество мага. Том 2

Север ревел бешеным быком, крутя вокруг себя фальчионом, однако его судьба была уже определена — арбалетчики оправились от неожиданности и, кажется, решили, что надо стрелять.

В этот самый момент в настежь распахнутых дверях покинутой корчмы появилось новое действующее лицо.

Закутанная в плотный плащ фигура, с накинутым на голову и низко опущенным капюшоном. Ладоней не видно, оружия тоже. Казалось, что эта фигура плывёт над полом, не касаясь досок, настолько плавным было её движение.

Арбалетчики, как по команде, повернулись к новому пришельцу. Невесть отчего, но это создание вызывало одним своим видом смутный и непонятный страх. И вновь секунды стали сливаться воедино. Кто-то из солдат, потеряв терпение, размахнулся алебардой, намереваясь оглушить упрямого гнома; кто-то из стрелков уже нажал на спусковые крючки, целясь в ноги Севера; другие арбалетчики выцеливали движущуюся на них фигуру в капюшоне, наперерез которой двинулись и другие воины Инквизиции; в этот момент фигура молча прыгнула. Плащ распахнулся, затрепетал, и оцепеневшие от ужаса солдаты увидели, что обнажившиеся руки, изящные кисти и пальцы покрыты не человеческой кожей, а древесной корой, кое-где даже торчат совсем юные побеги и веточки с набухающими почками. Лицо по-прежнему оставалось скрытым, но прямо из широких рукавов вынырнули два деревянных клинка, отполированное дерево тускло блеснуло, словно самая настоящая сталь.

Оба кривых клинка заработали, словно крылья ветряной мельницы. Пущенные почти в упор болты пробили лишь развевающиеся полы плаща, а второго выстрела не смог сделать ни один из арбалетчиков. Фигура в плаще ворвалась в их ряды, рубя направо и налево. Казалось, деревянные клинки не встречают ни малейшего сопротивления, играючи рассекая и шлемы, и кольчуги.

Север молодецки гакнул, крутнул фальчион и тоже бросился в свалку. Окровавленная гнома сжалась в комочек, отползая под стол и не переставая терзать застёжку сумки. Корчма наполнилась грохотом и треском разламывающихся столов и лавок, лязгом оружия и яростными криками. Солдаты Инквизиции не были трусами. Они не побежали. Они дрались — умело и, надо отдать им должное, бесстрашно. Бесстрашно, несмотря на то что один за другим валились на пол, разбрызгивая вокруг себя кровь и выпуская оружие из немеющих рук.

Наконец вокруг закутанного в плащ воина, Севера и раненой Эйтери образовалось пустое пространство. Кто-то из уцелевших арбалетчиков пустил было болт — деревянный клинок взметнулся с быстротой мысли, отбив жалобно звякнувшую стальную стрелу.

Инквизиторы изменили тактику. Теперь они наступали, плотно сомкнув ряды и выставив вперёд острия пик. У выхода из корчмы раздавались крики, кого-то звали, кто-то уже выносил стонущих раненых…

— Сейчас они позовут магов! — крикнула Эйтери на имперском. — Надо уходить! Немедленно!

Голова в капюшоне кивнула.

— Гном, помоги подруге, — глухо произнёс странный голос, не понятно, кому могущий принадлежать. — Держитесь ближе ко мне. Только не подвернитесь под меч…

Инквизиторы остановились. Собственно говоря, им нужно было продержаться, пока не придёт подмога. Те же маги, которые сумеют справиться с противостоящим им чародейством. Солдаты мрачно и зло глядели на мёртвых товарищей, однако никто не дрогнул и не побежал.

Север подхватил ослабевшую гному под руки, выругался при виде пропитавшейся кровью одежды.

— Дерзысь, Сотворяюсцая. Дерзысь. Не знаю, кто ен-тот воин, но…

— И хвала небу, что не знаешь, — произнёс тот же глухой голос. — Идёмте. У нас и в самом деле очень мало времени.

— Saeverus kinna, enno, — резко бросил вдруг стройный эльф, выходя вперёд из рядов серых — тот самый эльф, что ударил Эйтери эфесом в лицо.

— Не называй меня Лесным Злом, — медленно и глухо прозвучал голос из-под капюшона. Он говорил по эбински. — Ты хочешь поединка? Давай. Приготовься увидеть Небесные Леса, или во что ты там веришь.

— Iarado!

— презрительно усмехнулся эльф. — Вrеnner-saidoarrakan!

Обе деревянные сабли взвихрились в стремительном выпаде. Эльф отступил на шаг, парируя длинным тонким мечом с высеребренным клинком, изукрашенным странными рунами нелюбимого Перворождёнными красного цвета. В левой руке эльф держал длинный кинжал с крестовиной в виде двух рогаток, которыми было удобно цеплять вражье оружие. Деревянные сабли глухо стукнули, однако серебряный клинок не разлетелся на куски, как простая, незаговорённая сталь. Столкнувшиеся бойцы по меньшей мере не уступали друг другу. Эльф что-то резко крикнул своим на не понятном никому, кроме солдат Инквизиции, жаргоне, и все, у кого в руках была или пика, или совня, или гизарма, или алебарда словом, нечто рубящее или колющее на достаточно длинном древке, позволявшем держать подальше от губительных деревянных сабель неведомого врага, разом вскинули оружие.

— Сумка… — простонала Эйтери. — Сумку мою открой…

Север повиновался.