Одиночество на двоих

— Фигня! — презрительно сморщила носик Синтия. — Хочешь, скажу, почему она не потеряла ни одного пациента, дурочка? Ладно, так и быть, просвещу тебя. Когда дело принимает катастрофический оборот, она всегда берет кого-нибудь себе в напарницы, обычно младшую медсестру. Если хочешь, можешь назвать это удачей, а я бы назвала это иначе — она заранее прикрывает тылы. А потом у нее неожиданно случается болезнь — то зубы ломит, то еще что, — и как раз тогда, когда пациент собирается отбросить копыта. Я видела, как она вся прямо-таки позеленела, когда пациенту стало совсем плохо. Может, у нее просто организм такой, только мне что-то в это не особо верится. Она тут же слиняла с поля действия и оставила меня наедине с умирающим. И мне пришлось в одиночку провожать того в последний путь. Ее репутации это не повредило, потому что в тот раз именно я боролась за его жизнь, и скажу тебе, боролась так, как никогда раньше. Он прожил еще два дня, пока Остин валялась с желудочными коликами, и я слышала, как его дочка сожалела о том, что мисс Остин больна. Они так на нее рассчитывали! Конечно, Льюис знал, что мужчина все равно бы умер, и посоветовал мне не обращать внимания на слова родственников, но все равно. Боб, мне было неприятно. Видела бы ты, как семейка завалила Остин цветами и конфетками! Думаю, Остин самая что ни на есть настоящая притворщица, но пока ее никто не раскусил. Если так и дальше пойдет, то слава о ней разнесется во все концы света. Но, хвала Господу, не все такие, как она. Это хорошо, я имею в виду для пациентов.

— Не будь к ней слишком строга, Син, — успокоила ее Роберта. Синтия была из тех, кто лает, да не кусает.

— Куда ты теперь. Боб? В детское отделение? Мне говорили, что в инфекционном тоже людей не хватает. Я так рада, что меня послали в роддом! Так приятно видеть, как молодые мамаши поправляются. И так смешно наблюдать за папашками! Это нечто, вьются вокруг них, словно назойливые мухи. На меня там всегда такая сентиментальность нападает, плакать хочется. Я так рада, что Хоумер в Чикаго, а то вдруг бы стал лезть со своим предложением руки и сердца, а я сейчас в таком настроении, что вряд ли сумела бы отказать. Но ему пока рано жениться, не в том он положении.

— О чем ты говоришь, Син, это еще почему? Работа у Хоумера приличная и…

— Матери надо на воды в Саратогу, а сестра хочет выучиться на художницу. Сестричку стоило бы сперва отправить в экономическую школу, чтобы она поняла наконец, что денежки на деревьях не растут, что они потом и кровью достаются ее братцу. Меня тошнит от этих дамочек. Боб. И от него иногда тоже. Не замечает, что родственнички буквально сели ему на шею, да еще и погоняют.

— Болтай, болтай! — улыбнулась Роберта. — Что-то я никогда не замечала, что тебя от него тошнит. Он твой принц, и не вздумай отпускать его от себя, а то потом всю жизнь будешь каяться. Почему ты не выходишь за него? Миссис Пейдж напридумывала себе болезней, у нее слишком буйное воображение. Стоит перестать скакать вокруг нее, и у старухи все как рукой снимет. Что касается Филлис, то она довольно миленькая и к тому же пользуется большой популярностью, девчонка наверняка рано выскочит замуж. Право слово, Син, я бы на твоем месте не стала так рисковать.

— А я и не рискую, дорогуша, просто не хочу раскрывать сынку и братцу глаза на то, что на самом деле представляют собой его обожаемая мамаша и сестрица. О нет, не желаю брать на себя такую ответственность! Я слишком хорошо разбираюсь в человеческой натуре, и в мужчинах тоже. Эта тягомотина будет продолжаться до тех пор, пока он сам не прозреет или пока мамашка не найдет себе второго мужа, а сестренка — первого. Надеюсь, к тому времени я не облысею и не лишусь всех зубов.

— Ты знаешь, наверное, в детстве я ударилась головой, — неожиданно начала Роберта. — Кажется, мужчины совершенно меня не интересуют. Только если как пациенты, да и то они слишком капризны, нытики какие-то, — печально засмеялась она. — Тебе этого не понять.

— Да где мне! Это как-то неестественно. Наверное, просто на твоем пути не встретился тот, единственный, в этом все и дело. Ведь достаточно одного взгляда, чтобы понять — это он! Знаешь, иногда мне даже хочется, чтобы Хоумер не был таким симпатичным.

— Что за бредовые идеи, Син?!

— Ну, женщины постоянно стреляют в его сторону глазками. Пока он этого не замечает, но ведь может настать время, когда он проснется от спячки, и что тогда? Я же прекрасно понимаю, что далека от совершенства. Боб. Удивляюсь, что он вообще во мне нашел?

Роберта улыбнулась и заключила подругу в объятия:

— То же, что и все остальные, милая моя. Ты умная, забавная, добрая, и я считаю, что ты красивая.

— Спасибо, Боб, но ты маленькая врунишка. Но я рада, что любовь сродни болезни, что-то вроде куриной слепоты, и надеюсь, что Хоумер никогда от нее не излечится, иначе мне конец.