Одиночество на двоих

Звякнуло стекло, хлопнула дверь, и Роберта поняла, что Синтия обиделась на нее за такую реакцию на последние сплетни, а девушка не сомневалась, что это именно сплетни, и ничего более. Однако многочисленные вопросы продолжали терзать Роберту, но она так устала, что была не в состоянии думать и вскоре заснула.

С той самой ночи у Роберты больше ни разу не возникало проблем с Харпером Фиском. Он, конечно, бывал и резким, и капризным, но Роберте удавалось без особого труда уломать его, и в итоге великий драматург выполнял все ее требования. Однако с Остин дело обстояло как раз наоборот. Каждый вечер она заявляла, что вымотана до предела, сыта по горло этим нытиком и уходит, но с утра неизменно вновь появлялась в дверях с видом мученицы, добровольно идущей в пасть изголодавшегося льва. Роберта никак не могла взять в толк, почему Остин, с ее умением избавляться от особо неприятных случаев, продолжала, как на каторгу, ходить в 117-ю, и, поразмыслив, пришла к выводу, что виной всему Марта.

После выздоровления Харпера Фиска Роберту перевели на ночные дежурства в отделение педиатрии. Девушке нравилось работать с детишками. Обычно после кружки воды на ночь и компрессов маленькие пациенты спали как убитые и не доставляли никаких хлопот.

На второй или третий день работы с детьми Роберта получила записку от Сильвии Николс с приглашением на чай. Несмотря на то, что доктор Николс уже давно жил в Гарсдене, она видела его жену всего несколько раз, и то мельком. Те медсестры, которым удалось пообщаться с ней, говорили, что она очень милая, но хрупкая, словно цветок, но, кроме мисс Моррисон, которая была без ума от бедняжки, по-настоящему ее никто не знал.

Роберту пугала предстоящая встреча. Но может быть, есть смысл познакомиться с Сильвией поближе. Вдруг это поможет ей хоть отдаленно понять чувства Стэна и его тревоги? И вот однажды днем Роберта решилась. Она тщательно оделась и пошла пешком по направлению к особняку Холмсов, от души надеясь на то, что Стэна дома не будет. Куда как проще встретиться с Сильвией один на один.

Ее тут же проводили в гостиную — не очень большую и весьма милую, уютную комнатку, в которой горел камин и повсюду стояли цветы. Жена Стэна вышла ей навстречу с распростертыми объятиями. Сильвия оказалась невысокой девушкой с бледно-золотистыми волосами и огромными, по-детски наивными голубыми глазами, хотя Роберта точно знала, что ей уже около тридцати. И только горькая складочка вокруг рта говорила о том, что она не так наивна, как кажется, и что боль и страдания сопровождают ее долгие годы. Сильвия усадила Роберту на диван и присела рядышком.

— Дядюшка Док так много говорит про вас, мисс Камерон, что я решила непременно познакомиться с вами. Вот и муж упоминал, что давно вас знает, говорит, вы с ним встретились однажды летом, когда он ездил на пару дней отдохнуть. Он был так рад, когда узнал, что вы тоже тут работаете. Я уже давно подумывала пригласить вас к себе, но вы, наверное, уже слышали, что здоровье мое — не очень, я бы и рада сделать что-нибудь, да только тело часто подводит. Надеюсь, вы простите меня.

— Что тут прощать, миссис Николс? — сказала Роберта вслух, а про себя подумала: «Ну, как можно не любить ее?» — Этой зимой дел в больнице было невпроворот, и не только у меня — у всех нас.

— Знаю. Девчонки у вас такие замечательные! Дядя Док считает, что у него лучшие медсестры во всем мире!

— А мы уверены, что у нас самый лучший шеф, — тепло улыбнулась Роберта. — Именно из-за вашего дяди я и решила приехать сюда, в «Больницу Ребекки Мор». Мне тут очень нравится. Мы все так гордимся, что работаем с ним.

Смех Сильвии Николс походил на тихий перезвон серебряных колокольчиков.

— Ну, теперь, когда мы обменялись любезностями, давайте поговорим про нас, вы не против? Про меня сказать почти нечего, кроме того, что я жена Стэна, а вы — вы живете такой полной, насыщенной интересными событиями жизнью. Почему вы решили стать именно медсестрой?

— Сама точно не знаю, — ответила Роберта. Слова «жена Стэна», произнесенные таким гордым и счастливым тоном, взбаламутили все ее мысли. — Мне кажется, я всегда мечтала об этом.

— А я мечтала о полетах, но мое глупое сердечко держит меня на земле. Я даже ни разу не летала на самолете. А вы? — Летала, несколько раз. Я хотела стать стюардессой, но семья взбунтовалась, вот и пришлось отказаться. Родственники знают, как встать между девушкой и ее мечтой и как заставить ее изменить свои планы.

— Вам повезло, у вас есть семья. Мой отец умер, когда я училась на первом курсе колледжа. Но я рада, что он знал Стэна и одобрил мой выбор. Мне кажется, именно это подтолкнуло меня к тому, чтобы так скоропостижно принять его предложение, хотя мы дружили с самого детства и, как я полагаю, любили друг друга задолго до того, как начали осознанно подходить к своим чувствам. Папа всегда восхищался инициативностью и амбициозностью в других. Может, потому, что жизнь не требовала от него ни первого, ни второго.