Одиночка

Обняв сестру за плечи, он подвел ее к платформе с насосом. Блюм кивнул Ройзману, все еще качавшему помпу.

Она готова.

— Ну все, есть давление! — объявил слесарь. Он подошел к регулирующему крану и отсоединил шланг насоса, прикрутив обратно вентиль. Все это он проделал демонстративно, на публику. — Подходите, полюбуйтесь. — Две или три женщины подошли, одна, присев, открыла кран. Полившаяся из него вода имела, быть может, чуть более сильный напор, чем раньше. Но была все такая же мерзкая на вкус.

— Ну, теперь пейте на здоровье, — сказал Ройзман. — Мы закончили.

Пока женщины наполняли свои кружки, Блюм подсадил Лизу на платформу, и она втиснулась внутрь металлического кожуха. Ей едва хватило места. Ройзман притащил шланг и намотал его на катушку. Когда он закончил, Лизу стало почти не видно. Блюм закрыл кожух, заперев в нем Лизу.

— Я знаю, там темно, — сказал он в щель. — Но с тобой ничего не случится. Я обещаю. Просто сиди тихо и всё.

— Хорошо, Натан, — ее голос прозвучал еле слышно. Он представлял, как сильно она была напугана, сидя в этом ящике. Летом на даче его сестренка никогда не прыгала с ними в озеро со скал, а когда они жили в гетто, она не осмеливалась выходить из дома после комендантского часа.

Ройзман оглянулся на Блюма.

— Готов?

Блюм кивнул. Да.

— Тогда двинулись. — Ремонтник удостоверился, что за ними никто не следит. Так, обычный ремонт, пора двигать домой. Ройзман взялся за оглоблю спереди, и они выкатились в главный двор. — Пока, дамочки, — помахал он рукой женщинам. — До скорого!

— В другой раз сам приходи попользоваться! — крикнула одна из них.

— Ладно, — помахал он ей. — Обещаю.

Они протащили насос, прибавивший теперь в весе, через весь двор — к воротам женского лагеря. Когда на выходе они предъявили пропуска, у Блюма подкашивались ноги. Охранник проверил бумаги, осмотрел насос, глумливо хохотнул при виде Блюма.

— Что так скоро? Вас, евреев, смотрю надолго-то не хватает.

— Вы же сказали, что у нас только двадцать минут, герр унтершрафюрер, — Ройзманн следил за тем, как охранник изучает насос. — Если бы у моего дружка было время, думаю, он мог бы продолжать часами.

Один поверхностный взгляд внутрь кожуха в процессе стандартной проверки, и все — они покойники, думал Блюм. Он представил, как его тело болтается на виселице или как он на месте падает замертво от пули, пущенной в голову. И Лиза тоже. Это усугубляло его смятение.

Только не шевелись, Лиза… Сиди тихо, — мысленно умолял он сестру.

— Ты что-то бледный. Перестарался? — прыснул охранник.

— Давно не виделись.

— Может, больше и не увидишься. Лучше думать, что каждый раз и есть последний. Ладно, проходите, — эсэсовец наконец отпустил их. Они толкали вперед тележку, изо всех сил делая вид, что вес ее нисколько не изменился. Они уже вышли было на тропинку, но тут появился второй охранник:

— Я закончил. Меня вызывают в главный лагерь. Так что могу их сопроводить.

Сердце у Блюма остановилось. Он бросил тревожный взгляд на Ройзмана. В ответном взгляде товарища Блюм прочел: «Держись и не паникуй». И надейся, что Лиза не сорвется. Больше им ничего не оставалось.

— Давайте, жиды. Поторапливайтесь, — охранник захватил винтовку. — Я не могу ждать вас весь день.

У Блюма внутри все сжалось. Они толкали тележку по заросшей тропинке. Из-за Лизы, сидевшей внутри, она стала еще менее маневренной. Шаткие колеса гремели по выбоинам и рытвинам. Блюм понимал, что она, должно быть, сходит с ума от ужаса. Наверняка она все слышала и теперь понимала, что все они находятся на волосок от смерти.

— Приятный день сегодня, герр шарфюрер, — Ройзман затеял разговор, скорее чтобы дать понять Лизе, что они не одни — на случай, если она вдруг решит что-нибудь сказать.

Но охранник не был расположен общаться.

— Сосредоточься на том, чем ты занят. Мне некогда.

Он отстал на несколько метров и закурил. По дороге он помахал проезжавшим солдатам. Блюм, как мог, старался удержать телегу на дорожке. Если, зацепившись за камень или корень, сломается ось колеса, им всем придет конец.

Наконец добрались до ворот основного лагеря. Удача пока была на их стороне. Дежурили те же охранники, которые были там раньше.

— Вот, полюбуйтесь, кого я вам привел, — фыркнул сопровождавший их охранник, затушив сигарету. — Два вонючих мешка с дерьмом. Кандидаты на навозную кучу. Они все ваши.

— Устранили аварию?.. — закатив глаза, хихикнул унтер, знакомый Ройзмана. — Уверен, женщины наперегонки побежали принимать ванны с чистой водой.

— Пропуск, — приказал Ройзману второй охранник и протянул руку. — Дай-ка посмотрю. — Этот проявлял больше служебного рвения, чем его старший товарищ. У него были маленькие голубые глаза, светлые волосы и короткий приплюснутый нос. Форма на нем была новенькая и свежевыглаженная.

Ройзман отдал ему свой пропуск.

— И твой… — охранник недобро уставился на Блюма. Блюм достал небольшой бумажный пропуск.

Тот изучил его внимательно, прочитал дату.