Одиночка

— Ладно, — чуть подумав, решил Елисей. — Вы, ваше благородие, пока поспрошайте его, а я проверю, как он слово держит. Но учти, не найду там денег, со шкурой своей попрощаешься, — добавил он и сильным толчком швырнул пленника в руки вызванных дежурным солдат.

— Ты, Елисей, потом домой ступай. Я тебе сам завтра все расскажу, — все так же, едва сдерживая смех, пообещал штабс-капитан.

— Добре, ваше благородие. Завтра зайду, — пообещал парень, выразительно покосившись на мужика.

Выскочив из комендатуры, Елисей быстрым шагом вернулся в свой сарай и, найдя свечной фонарь, затеплил его. Потом, прихватив лопату, он вышел на улицу и отправился к приметному ориентиру. Засохшее дерево тут было только одно. Старый платан не покрылся зеленью только в этом году, и потому спилить его еще просто не успели. Быстро осмотрев землю между стеной и стволом, Елисей нашел место, где почва была более мягкая, и, поплевав на ладони, вонзил туда лопату. Через пять минут штык лопаты тихо брякнул обо что-то, и парень, разгребая землю, проворчал:

— И правда нычка. Нагличанин про кошель говорил, а тут ящик еще какой-то.

Быстро вынув из ямы все, что было туда уложено, Елисей закидал яму и, перетащив добычу в сарай, принялся ее изучать. Кошель с деньгами и вправду нашелся. В ящике, помимо него, обнаружились пара пистолетов, средства для чистки, уже отлитые пули, порох, капсюли и какие-то бумаги. Отложив оружие в сторону, Елисей развернул документы и, повернув их к фонарю, принялся читать.

Это был отчет, составленный на английском языке. Им Елисей неплохо владел еще в прошлой жизни, так что понял почти все, несмотря на устаревшие словообороты. Убедившись, что это прямое доказательство вины пойманного шпиона, парень злорадно усмехнулся и, аккуратно свернув документы, убрал их в карман. Потом, распустив завязки кошеля, парень быстро пересчитал деньги и удивленно присвистнул. В кожаном мешке было пятьсот рублей серебром.

По местным меркам, серьезные деньги. Чуть подумав, Елисей отсчитал ровно сотню монет и, пересыпав их в один из своих мешочков, приготовленных для хранения пороха, прибрал остальное. Чтобы не мудрить с хранением, он просто сунул мешок в ящик и, быстро выкопав ямку под стеной сарая, сунул в нее ящик. Засыпав и утрамбовав яму, он снова закрыл сарай и отправился домой. Своей последней фразой комендант явно давал понять, что до завтра ему лучше в комендатуре не появляться. Там и без него забот хватало.

* * *

— Я не желаю с тобой разговаривать, — холодно отчеканил Митя, воинственно сверкая стеклами очков.

— Это с чего ж такая немилость? — иронично усмехнулся Елисей.

— Ты хотел пытать пленного офицера, — фыркнул студент.

— А кто тебе сказал, что он офицер? — продолжал посмеиваться парень.

— Так он сам это объявил, — ответил Митя, заметно растерявшись.

— А я тебе сейчас объявляю, что являюсь принцем китайским. И что? — снова усмехнулся Елисей. — Ты документы его видел? Или, может, бумаги какие он тебе показал?

— Э-э, нет, — смутился студент.

— Так с чего ты вдруг решил, что он дворянин и офицер? — последовал вполне логичный вопрос.

— Но ты собирался его пытать?! — снова взвыл Митя.

— Да мало ли чего я собирался, — отмахнулся Елисей. — Главное, что я вправду сделал. Ты, Митя, главного так и не понял. Это был лазутчик. Враг. Настоящий. Живой. Тот, который готов был всех нас убить, чтобы цели своей достичь. И поверь, уж он-то не станет колебаться, ежели вдруг потребуется прирезать кого. Это, Митя, и есть настоящая война, — вздохнул парень и, обреченно махнув рукой, развернулся, собираясь уйти.

— Так выходит, ты его просто пугал? — сообразил наконец студент.

— Ты в шахматы играешь? — спросил Елисей, оглянувшись через плечо.

— Немного, — удивленно кивнул Митя.

— Так вот. Один умный человек сказал. Война — это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает. Так что учись думать.

Они столкнулись у крыльца комендатуры. У Елисея сложилось впечатление, что новоявленный писарь специально ждал его здесь, чтобы высказать свое «фи». Но теперь, получив очередную порцию информации к размышлениям, заметно растерял свой пыл. Оставив студента старательно морщить лоб, Елисей поднялся в кабинет коменданта и, поздоровавшись, выложил на стол добытые вечером бумаги и мешочек с монетами.

— А это что? — насторожился штабс-капитан, заглянув в него.

— Часть с того, что в схроне нашел, — пожал Елисей плечами.

— Взятка, что ли? — помрачнел комендант.

— Да господь с вами, ваше благородие, — рассмеялся парень. — Мне от вас ничего не нужно. За что ж тогда взятку давать? Нет. Просто знаю я, что у вас недоимки по жалованью солдатскому есть. Да и других трат много, а денег не прислали. Да и самому вам деньги теперь нужны. Сестра с детками на шее. В общем, сами решайте, что с ними делать. А я так считаю. Мы это дело вместе разбирали, значит, и добычу на всех.

— Благодарствуй, Елисей, — растерянно улыбнулся штабс-капитан, убирая мешочек в ящик стола. — Себе-то оставил?