Одиночка

Утром на выглаженном дождем песке резко выделялись свежие следы животных и птиц. Все прежние отпечатки, в том числе людей и лошадей, исчезли. Холодные глаза Спэньера тщательно обшаривали холмы в поисках дымков, которые сообщали бы всем индейцам в округе о том, что на тропе появились двое всадников.

Несмотря на внешнюю суровость, толстокожим Дэйв не был, и теперь жалел о том, что позволил себе грубость в обращении с дочерью. Что поделаешь, она больше не ребенок, а юная леди и сейчас в том возрасте, когда для нее естественно думать о мужчинах. При этом слово занимало ключевое место в его рассуждениях. Ее мать была настоящая леди, и он хотел, чтобы Ленни ни в чем ей не уступала.

Дочь сердилась на него и не скрывала своих чувств. В такой момент она была очень похожа на мать: высоко поднимала подбородок и смотрела прямо перед собой.

- Вокруг много хороших парней, - миролюбиво начал отец. - Я не хочу, чтобы моя девочка вышла замуж за преступника.

- Мама-то вышла!

Столь откровенное заявление заставило его замолчать. Ее мать вышла за него замуж и перевернула всю его жизнь, сумела приручить убежденного джентльмена удачи, бесполезно растратившего свою молодость, не отняв у него при этом его мужского достоинства. Она скрасила ему несколько лет, которые он прожил с ней душа в душу.

Мысли Спэньера против его воли возвратились к Консидайну. Он неохотно признался себе, что парень заслуживает уважения. Если Дач уже дважды был с ним в деле, то можно с уверенностью сказать, что он настоящий мужчина. И метис тоже. Обычно он предпочитал действовать в одиночку, но однажды вошел в шайку, пытавшуюся ограбить банк Обаро... и единственный остался в живых после налета.

Консидайн не выглядел преступником. Он производил впечатление джентльмена, его манеры выделяли его из окружающих, а Дэйв Спэньер хорошо разбирался в людях. Он вдруг поймал себя на том, что стал думать о Консидайне непредвзято.

Но все же он бандит, налетчик. И к лучшему, что они никогда не встретятся снова. Кто знает, чем кончится дурацкая затея с ограблением банка в Обаро?

Солнце осветило гребень горы, вздымавшейся перед ними, и согрело их спины. Слева к тропе подступал скалистый горный хребет, изрезанный трещинами и водостоками, отмеченными мелким белым песком. Только пучки медвежьей травы, лебеда да пустынная лапчатка ухитрялись прижиться на бесплодной земле. Кое-где вдоль оживших рек зацвело железное дерево, цветы на котором появляются одновременно с первыми листьями.

Если ничего не задержит их в пути, то, устроившись в Калифорнии, они, пожалуй, смогут уже в этом году получить первый урожай.

- Папа!

Дэйв быстро оглянулся, удивившись, что дочь заговорила первая.

- Смотри, дым!

Откуда-то из-за гребня горы высоко в небо поднимался серый столб дыма. Клубясь, он прервался один раз, потом второй. Сзади, севернее их последней ночной стоянки, на фоне ясного неба змеился еще один дымок.

- Давай перекусим, - предложил вдруг отец. - Позже не будет возможности.

Дэйв оглядел горы. Там, повыше, можно найти укромное местечко. Вынув винчестер, он направился к скалам. Некоторое время отец и дочь двигались вдоль хребта, не приближаясь к нему, потом Спэньер резко повернул и въехал в расщелину. Только убедившись, что там никого нет, жестом позвал Ленни и помог ей слезть с лошади.

- Не густо! - как бы извиняясь, сказал он, заглянув в сумку с едой и обнаружив, как мало там оказалось припасов.

Мужчина, имеющий семью, должен обеспечить ей определенный достаток. Он понял это, еще когда жил с женой. Только много позже до него дошло, как она любила его, если так спокойно довольствовалась тем малым, что он имел. Открытие тогда повергло его в шок. Дэйв не считал себя привлекательным мужчиной. И то, что его полюбила замечательная женщина, потрясло его до глубины души. С этого дня служение ей стало главной целью его жизни.

Ленни отец обожал, но никогда не чувствовал себя рядом с ней свободно, раскованно... Скорее всего, причиной тому была школа, в которую она ходила. Сам он никогда не учился и едва мог читать и писать. Когда дочь внезапно повзрослела, он просто растерялся, хотя изо всех сил старался не показывать виду. Плохо зная женщин, Дэйв зачастую не понимал, что ею движет, и очень тревожился, потому что по природе был человеком серьезным, с сильно развитым чувством долга.

Мысль о том, что порядочной женщине может нравиться, когда ее обнимают, не укладывалась в его голове. Его жена... Впрочем, жена в его сознании стояла особняком. Он не мог сравнить ее ни с одной другой женщиной. Больше того, как бы даже вообще не причислял ее к этой категории. Она отличалась от всех. Она была совершенно особенной.

В узкой расщелине между скал, откуда открывался неплохой обзор, на месте старого кострища, оставленного кем-то, Дэйв развел совсем маленький костерок из высохших ветвей мертвого кедра. Сухое дерево не давало дыма, только горячий воздух волнами колыхался над огнем. Пока Спэньер хлопотал у костра, он опять вспомнил о Консидайне.