Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

Ефим, с интересом наблюдавший за этим акробатическим этюдом, выхватил из кармана моток крепкой веревки и, ловко перевернув испуганного на живот, принялся связывать ему руки. Елисей по привычке связывал пленным не только руки, но и ноги. Согнув их в коленях, он накидывал на щиколотки петлю и притягивал конечности к стянутым кистям.

– Зачем это? – с интересом уточнил Ефим, разгибаясь.

– Так не перекатится, ежели бежать надумает, – зло усмехнулся Елисей. – Обыщи тут все. Особо оружие собирай, – скомандовал он, приседая над седым.

Тщательный обыск выдал парню немного денег, узкий нож и кованый гвоздь, вбитый в кусок круглой деревяшки, которую седой носил на поясе за спиной.

– Каторжная штука, – понятливо хмыкнул парень, зажимая деревяшку в ладони. – И со стороны не видать, и убить запросто можно, ежели знаешь, куда бить.

– Непростой ты казак, княже, – задумчиво хмыкнул Ефим, с интересом разглядывая парня.

– Пластун я, друже. Сам пластун и пластунов на Кавказе учу, – вздохнул Елисей и, оглядевшись, добавил: – Этим двоим рты заткнуть, а с этим сударем я побеседую по душам, – указал он на седого.

– Этот не скажет ничего, – отмахнулся Ефим. – Каторжный. Битый. Юлить станет, выть, плакать, а нужного не скажет.

– Ну, это смотря как спрашивать, – усмехнулся Елисей так, что бывший егерь невольно вздрогнул.

* * *

Наталью Тарханову нашли в потайном подвале. Точнее, в подвале соседнего здания, куда из лавки был прорыт потайной лаз, вход в который был замаскирован под стеллаж со всякой всячиной. Елисей отдал должное хитроумности криминальных ловкачей, умудрившихся сделать все так, что, не зная, и не подумаешь, что за полками имеется дверь. Ее и открыть-то было не так просто.

Нужно было встать на определенную доску и потянуть на себя гвоздь, торчавший из стены. Но прежде чем войти, требовалось еще обезвредить самострел. Елисей, помня, что подобные хитрости в этом времени пользовались большой популярностью, пустил первым пугливого мужика, прижав к горлу седого лезвие кинжала. Один погибнет или сбежит, второй останется.

Именно так он и объяснил троице бандитов, когда добился от главаря нужных ответов. Девушка, опоенная настойкой опия, мирно спала на какой-то лавке, связанная, словно курица на продажу. Оставив пленных на попечении Ефима, парень ловко срезал с нее веревки и, подхватив на руки, понес обратно в лавку. Разбираться с тем, чей подвал использовали бандиты и куда ведут очередные проходы, он решил оставить контрразведке.

Вынеся княжну в лавку, он снова связал бандитов и отправил Ефима за коляской. А заодно велел отправить весточку полковнику Юровскому. Ему, как исправному служаке, все эти катакомбы могли очень пригодиться. Убедившись, что бывший егерь убежал, парень ухватил седого за шиворот и, оттащив в соседнюю комнату, тихо приказал:

– Ну, рассказывай.

– Чего еще-то? – угрюмо уточнил бандит, сплевывая кровь из разбитого рта.

– Общак ваш где? – прямо спросил Елисей. – Только не говори, что не знаешь. Я, прежде чем войти, вас долго слушал и знаю, что ты с ним уйти хотел. Так что? Мне продолжить, или сам скажешь?

Вздохнув, седой с ненавистью посмотрел на своего мучителя и, вздрогнув, тихо проворчал:

– Откуда ж ты взялся такой? Молоко на губах не обсохло, а кровь словно воду льешь.

– Я, дружок, с Кавказа. С абреками резаться начал еще мальчишкой. Так что вас троих словно баранов освежую и не вздрогну. Приходилось видеть, как человек без шкуры выглядит?

– Да чтоб тебя, – содрогнувшись, прохрипел седой. – Ладно, слушай. За Нарвской заставой через полверсты тропка влево уходит. Там болотце малое. На том болотце старая ива. А под ее корнями сундук. Там все. Только сразу скажу. Тебя за тот общак иваны на ножи поднимут, и года не пройдет.

– Пусть на Кавказ приезжают, – усмехнувшись, кивнул парень. – Есть у меня среди абреков людоловы знакомые. Рабов османы с удовольствием покупают. Туда все и поедут.

– Ну, мое дело прокукарекать, а там хоть не расцветай, – зло огрызнулся седой.

– Я вот еще что спросить хотел, – вспомнил Елисей. – Чего это ты через окраину решил к османам идти?

– Да не к османам, – скривился бандит. – Продал бы девку, от этих избавился и с хабаром к литвинам бы ушел.

– Язык их знаешь. Сам, что ли, оттуда? – задумчиво хмыкнул Елисей.

– И вправду слушал. Ловок, бес. Мы и не услышали, как вошел, – оценил седой. – Чего теперь с нами-то будет?

– А это не я. Это теперь князь Тарханов решать станет, – пожал Елисей плечами. – Знаешь, кто это?

– Имя слыхал, а вот чем промышляет, не ведаю, – угрюмо буркнул седой.

– Промышляет? – иронично усмехнулся парень. – Это ты промышляешь, рожа, а князь Тарханов всей контрразведкой ведает. Так что влипли вы, господа разбойники, как кур в ощип. Он прикажет, и вас на колья насадят, имени не спрося. Считай, что нет вас больше.

– Как так-то? А суд? – растерянно спросил бандит.

– Он вам и суд, и прокурор, и стряпчий с адвокатом. Развелось вас, тварей, патронов перестрелять не хватит. Ничего, ножами управимся, – прошипел Елисей и, ухватив его за шиворот, поволок обратно к подельникам.