Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

Наблюдая, как он медленно передвигает ноги, глядя на его пепельно-серое лицо, Стоун внезапно испугался. Старик тревожится, а это не в его характере. Старик любил повторять, что люди беспокоятся потому, что не умеют думать. Теперь он не мог скрыть тревогу от посторонних. Возможно потому, что настало время, когда умение думать уже не помогало.

— Давайте выпьем, — сказал Стоун. Продолжая хмуриться, он посмотрел на Крота и Даниэльбаума: — Ладно, хватит паниковать. Каждый может ошибиться.

Поставив машину перед подъездом отеля, Бэньон быстро огляделся и вошел в холл. Передавая ему ключи, дежурный клерк сказал:

— Девушка, для которой вы сняли номер, ушла.

— Одна?

— Да, сэр, одна.

— Понятно. — Бэньон закурил, почувствовав с некоторым удивлением легкое разочарование. — Она ничего не просила передать?

— Просила передать, что не вернется.

— Понятно. Спасибо. — Что ж, если так, пусть так и будет.

У себя в номере он лег на кровать, закурил и задумчиво уставился в потолок. Из окна доносился приглушенный шум машин, слышался мужской смех; на вокзале протяжно прогудел тепловоз.

Звуки действовали на Бэньона угнетающе.

Зазвонил телефон. Бэньон снял трубку:

— Да?

— Бэньон? — Голос был знакомым. — Я решила освободить вас от своего присутствия. Я вам наверняка смертельно надоела. — Прозвучал смех, показавшийся Бэньону странным. — Вам бы занять у кого-нибудь смелости. Ну, Бог с вами, такой, как есть, вы мне больше нравитесь.

— Где вы?

— Разве я не сказала? В доме миссис Диэри.

Бэньон стремительно сел:

— Вы с ума сошли? Что вам там нужно?

— Пытаюсь вывести кое-кого на чистую воду. — Она снова негромко рассмеялась.

— Уходите оттуда, Дэбби, и как можно скорее.

— Нет, я остаюсь.

Не зная, что сказать дальше, Бэньон в нерешительности замолчал. Внезапно он ощутил предательский холодок в области желудка:

— Где миссис Диэри, Дэбби?

— Она мертва. Я сделала то, чего не решились сделать вы, Бэньон. Я сделала это ради нас двоих.

— Дэбби, вы спятили. Ради меня вам ничего не надо было делать.

— И все-таки мне приятно думать, что я смогла что-то сделать для вас. Не лишайте девушку маленькой радости.

— Прекратите свои идиотские шутки, Дэбби! Немедленно уходите оттуда!

— Это не шутки, Бэньон. Я тоже читаю газеты, и о Диэри мне известно. Он оставил большое послание, но жена предпочла держать его у себя. Вы вели себя слишком загадочно, говорили, что не в состоянии преступить пятую заповедь. — Вновь послышался её звонкий счастливый смех. — Вы думали, мне непонятны ваши иносказания? Думали, я никогда не ходила в школу?

— Дэбби, послушайте меня!

— Не сейчас, Бэньон, не сейчас! У неё было письмо, но вы не смогли её убить. А вот я смогла. Это оказалось так просто — застрелить её из револьвера, который подарил мне Стоун. И теперь ему конец. Когда о письме узнают, с ним будет покончено.

Бэньон вскочил и свободной рукой схватил пальто.

— Слушайте, Дэбби! Оставайтесь на месте, я выезжаю. Дождитесь меня, хорошо?

— Нет, Бэньон, я не могу ждать. Прощайте, мой великан, вы отнеслись ко мне по-человечески.

В трубке послышался щелчок. Отыскав номер Диэри в телефонном справочнике, Бэньон начал лихорадочно крутить диск. Ответа не было.

После некоторого колебания Бэньон позвонил домой Джерри Фарнхэму, корреспонденту «Экспресс». По голосу Бэньон определил, что Джерри крепко спал.

— Джерри, говорит Дэйв Бэньон. У меня для тебя интересная информация, может получиться толковая статья. — Он торопливо изложил суть дела.

Когда он закончил, Фарнхэм сказал:

— Я выезжаю прямо сейчас, Дэйв. — Его голос больше не казался сонным. — Мы найдем этого адвоката. Если всё соответствует действительности, правда скоро обнаружится. Спасибо.

Взяв в руки шляпу, Бэньон вышел из номера.

XVII

В девять тридцать на следующее утро адвокат Уильям Копелли вошел в кабинет директора Управления общественной безопасности, размещавшегося на четвертом этаже здания муниципалитета. Советник юстиции Копелли был сорокалетним человеком с проницательными глазами и неизменно серьезным лицом, чем напоминал школьного учителя. Он казался чуточку взволнованным и, прежде чем приступить к изложению сути дела, несколько раз прочистил горло. По пятам адвоката следовали шесть репортеров и трое фотокорреспондентов.

Рядом со столом директора стоял инспектор Кранстон. Когда он кивнул журналистам, на его губах промелькнуло легкое подобие улыбки. Полчаса назад его назначили и. о. начальника полиции Филадельфии. Так отреагировал муниципалитет на информацию о письме Диэри. Перемены носились в воздухе, газеты требовали, чтобы полицейский департамент возглавил Кранстон. Когда страсти немного улягутся, найдут благовидный предлог вернуть его на прежнее место. Крэнстон догадывался об этом, и именно по этой причине на его губах играла ироническая улыбка.

Директор Управления общественной безопасности, усталый седой человек, объявил корреспондентам о новом назначении Крэнстона. Потом он обернулся к советнику юстиции Копелли:

— По какому вопросу вы желаете меня видеть?

Открыв портфель, адвокат извлек из него листки бумаги.