Одинокий волк

Сидни изо всех сил старалась найти верные слова. Ей не хотелось говорить с Майклом о Спенсере – это было бы предательством. Но про себя она не могла не вспомнить, что иногда со Спенсером у нее возникало чувство, будто они… делают нечто предосудительное. Нет, она и мысли не допускала, что они занимаются чем-то грязным или позорным… ну разве что самую малость. Да, совсем чуть-чуть. С самого детства им обоим исподволь внушали, что секс – это нечто недостойное их. Считалось, что им следовало быть выше этого, но они не оправдали ожиданий и поддались слабости. Поэтому им приходилось скрывать друг от друга, что недостойное занятие доставляет им удовольствие. И тем самым обкрадывать самих себя.

– Ты оказываешь на меня благотворное воздействие, – проговорила Сидни, лежа на боку, прижимая его руку к своей влажной от испарины груди и целуя пальцы. – С тобой мне ничего не страшно, ничего не стыдно. Ничто тебя не смущает. У тебя нет никаких внутренних запретов. А раз у тебя их нет, значит, и мне все можно.

Майкл был поглощен движением своей ладони, плавно скользившей по абрису ее тела: от округлости бедра к впадине у талии и опять вверх – к груди, к шее.

– Что такое «внутренние запреты»? Сидни весело рассмеялась.

– Не имеет значения, – пробормотала она. – У тебя их нет – и слава богу! Нечего забивать голову всяким вздором.

Ветерок надувал парусом штору на окне. Сидни придвинулась ближе, Майкл укрыл ее одеялом.

– Может быть, нам поспать?

Она улыбнулась с закрытыми глазами, зная, что он все еще смотрит на нее. Ей очень нравилось засыпать, лежа рядом с ним. Такое нежное доверие… Такая близость… Это и есть любовь.

– Я люблю тебя, – прошептала Сидни, засыпая. «Люблю тебя», – сердцем откликнулся Майкл. Ему хотелось поцеловать розоватое пятнышко у нее на щеке – небольшую ссадину в том месте, где она слишком сильно потерлась о прорастающую колючую щетину у него на подбородке. А может, это он сам ее оцарапал? Его пальцы замерли над этим пятнышком, но так и не прикоснулись: он не хотел ее будить.

Как она была прекрасна во сне после того, как они занимались любовью… Спутанные рыжие волосы в беспорядке рассыпались по подушке, лицо раскраснелось, кожа была влажной. Она мгновенно погружалась в сон: только что улыбалась ему, а в следующий миг уже дышала глубоко и ровно, полуоткрыв губы словно для последнего поцелуя.

Майкл выскользнул из постели. Его одежда была разбросана повсюду; он бесшумно собрал ее и перенес в другую комнату, чтобы одеться. Сумочка Сидни завалилась за стенку кушетки. Он обрадовался, когда сразу увидел ключ от гостиничного номера: ему не хотелось рыться в ее вещах.

Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с горничной. Она как раз собиралась постучать. Оба они подскочили от неожиданности. Майкл приветливо улыбнулся и шагнул вперед, поэтому горничной пришлось отступить на шаг назад. Тихо закрыв за собой дверь, он сказал:

– Моя жена спит. Вы не могли бы прийти попозже?

– Да, сэр, разумеется.

– Благодарю вас.

Она присела ныряющим движением и снова выпрямилась. Сделала «реверанс». Майкл остался на своем посту у двери, пока она не скрылась за углом коридора. Только после этого он направился в противоположную сторону, к лифту.

Номер он знал наизусть, и это была заслуга Сэма. Он сел у маленького столика, на котором стоял аппарат, и взял наушник. Послышался глухой треск, но через несколько секунд раздался женский голос:

– Могу я вам помочь?

– Да, я хотел бы позвонить.

– Говорите громче, пожалуйста.

– Я хочу… – Майкл забыл, что надо говорить в переговорное устройство. Он наклонился ближе. – Я хочу позвонить.

– Номер, пожалуйста.

– Четыре-девять-ноль-один.

– Минуточку, набираю. Пощелкивание и треск. Гудки.

– Алло? Он крепче ухватился за наушник и до боли прижал его к уху. Голос доносился слишком слабо. Чей он? Филипа?

– Алло? Есть там кто-нибудь? От радости Майкл перешел на крик.

– Филип! – Не вешай трубку, – раздалось в наушнике. Какой-то глухой скрип, потом громкий хлопок, как будто со стуком закрыли дверь. И опять голос Филипа, отрывистый и резкий.

– Что случилось?

– Ничего…

– Где ты?

– В том же месте. Я…

– Где моя сестра?

– Здесь. С ней все в порядке. Она не знает, что я тебе звоню.

– Так зачем ты звонишь? «Он в ярости», – удивился Майкл. Сидни ему об этом не говорила.

– Я хотел спросить, как идут дела у вас дома.

– Да неужели? Ну что ж, я тебе скажу. Мой отец не уверен, удастся ли ему сохранить свое место в университете, моя тетя отказывается выходить из своей спальни, мой брат все время плачет. У тебя еще есть вопросы?

Майкл согнулся пополам, словно его ударили в живот.

–Ну?

– Да, – с трудом выдавил он из себя. – Я хочу спросить кое-что еще. Он услышал, как Филип тяжело вздохнул. После этого его голос прозвучал уже не так враждебно.

–Что?

– Скажи мне, что будет, если нас поймают? Я хочу сказать, с Сидни, а не со мной.

– Почему бы тебе не спросить у нее самой?

– Я спрашивал. Она сказала «ничего».

– Она лжет.

Майкл изо всех сил надавил ладонью на глазницу. Дверь лифта открылась, кто-то вышел, но он так и не поднял головы, чтобы посмотреть, кто это.