Одинокий. Злой. Мой (СИ)

Вечер был действительно хороший. Я даже немного забыла об одиночестве, с которым существовала бок о бок все последние недели.

С того самого дня, как Платона посадили в «Теневерс».

***

Кстати, про трапезу с семейством Адронов. Она была странной во всех отношениях. Начиная с того, что недели две назад мне позвонил Дитрих и без особых предисловий пригласил поужинать с его семьей, и заканчивая…

Ладно, обо всем по порядку.

— Твой номер дал Виталик, — сказал Дитрих, объяснив, кто он такой (будто бы я не знала). — Надеюсь, ты не откажешься составить нам компанию завтра вечером. Наша мама очень хочет познакомиться с тобой. Да и мы с братом тоже.

Если честно, меня это предложение обескуражило. Я тогда не думала даже, что Платон сказал обо мне братьям. Как минимум по той причине, что пришлось бы выдавать всю историю знакомства, от встречи в заброшенном литейном цехе. Платон ведь не признался арбитрам, что ходил за территорию коттеджа, наплевав на все запреты. Не рассказал про обмен телами, про темные ритуалы.

Заклинание было произнесено в стенах дома — и этого хватило для полноценного наказания.

Конечно, арбитры заинтересовались, почему врач беспрепятственно вошел внутрь поместья, а его выход никак не был зафиксирован. Да и случилось всё так своевременно: вот входит док, а уже через несколько минут Платон крушит гостиную разрушительной магией, уничтожая свою орочью сущность. Выглядело подозрительно. Но наученный Александр Анатольевич упрямо заявлял, что ушел за секунду до магического выброса и находился за пределами особняка. Он первым вышел к арбитрам, согласился оказать им содействие по всем вопросам.

Оснований не верить ему не было, да и проступок Платона сам по себе тянул на срок в «Теневерсе», так что от доктора все быстро отстали. Прямых доказательств его причастности не имелось. Так что собственную шкуру Александр Анатольевич спас.

Так вот. Платона осудили за тёмную магию при нахождении под домашним арестом, поэтому о моем существовании никто из братьев не должен был догадываться.

Но они знали… и приглашали в гости.

— Он вкратце рассказал мне о тебе, — осторожно сказал Дитрих, когда мы ехали на его машине в дом к Агате Эдуардовне. — Попросил тебя беречь, назвал… своей невестой. Это так?

Моё сердце едва не рухнуло к пяткам.

Невеста…

Мы не общались с того самого дня, когда всё случилось. Да и кто бы нам разрешил? «Теневерс» — это не санаторий, туда не войдешь со словами: «Тут сидит один мой орк, пропустите, пожалуйста». Всю информацию по делу Платона я узнавала от Виктора, а тот — от Виталика, который дружил с Адронами.

Я знала, что домашний арест сменили годовым заточением в «Теневерсе». Я знала, что это действительно страшное наказание, некоторые теряют там рассудок и за меньший срок. Но также я знала, что Платон всё выдержит.

Он вернется.

И, если я буду ему нужна, то мы получим второй шанс на отношения. Попробуем начать сначала. Без страха быть обнаруженными, без вечной опасности за спиной.

Я ждала его. Каждый день. Каждый час.

Но даже не подозревала, что Платон мог рассказать обо мне кому-то…

— Это так, — ответила я, густо покраснев.

Иномарка гнала по трассе. Я не верила, что вот-вот встречусь с семьей Платона.

А если я им не понравлюсь?..

— Не представляю, где вы успели познакомиться, если он безвылазно торчал дома. По переписке, что ли? — Мне показалось, что в шутке Дитриха есть намек на то, как отвечать о нашем знакомстве другим людям (да и нелюдям тоже).

— Да, практически…

— У меня есть сведения, что ты работаешь на одного небезызвестного беса.

Дитрих не спрашивал, а утверждал. Он вроде сказал это простым тоном, без угрозы или упрека — но я почувствовала легкое неодобрение. Ну да, работа с Виктором плотно соседствовала с криминалом. Впрочем, моя совесть была чиста. Я просто варила зелья, а уж для каких целей их используют — мне никто не говорил. Да и запретных составов среди заказов не было. Пока не было.

— Ты прав, Виктор Ковтун — мой начальник.

Я кивнула, давая понять, что не испытываю стыда или страха.

— Надеюсь, никакой нелегальщины? Не хочется, чтобы невеста Платона и сама угодила за решетку.

— Клянусь, я не делаю ничего запрещенного. Всё в рамках закона.

— Это хорошо, — он не улыбнулся, но челюсти уже не были так сведены, как прежде. — Со своей стороны я обещаю не рассказывать никому в семье о твоей работе. Они могут узнать сами, по понятным причинам. Вероятно, Златон уже в курсе. Но сам я никому ничего не скажу и повода для обсуждения не подам. В конце концов, мне плевать, на кого ты работаешь. Платон тебе доверяет — это главное.

— Спасибо.

— Я рад, что у Платона появилась девушка… хм… Возможно, прозвучит странно, но мне в последнее время начало казаться, что он оградил себя от любых эмоций и сознательно не допускает близости ни с кем, даже с нами. Ты — доказательство тому, что это не так. Я рад ошибаться.

Кажется, начало общению положено.