Одиссея капитана Блада

В то же самое время, когда запорожцы «шарпали» берега Анатолии и наводили страх на турок и поляков, в Нидерландах появились гёзы — бедные дворяне, восставшие против испанской тирании. Значительная часть гёзов вела борьбу с испанцами не на суше, а на море. Легкие парусные суда гёзов скитались по всем морям, захватывая купеческие корабли. Основные свои операции гёзы проводили близ мыса Доброй Надежды, где грабили суда, идущие из индейских колоний в Европу. По существу, это было тоже обычным пиратством, но так как гёзы боролись за независимость родины, за освобождение ее от испанского ига, то, в отличие от обычных морских разбойников, их стали называть каперами, по-видимому производя это слово от английского названия мыса Доброй Надежды (The Сар).

Одновременно с гёзами начинают свои деяния английские каперы — королевские пираты, а за ними каперы или корсары Франции. Набеги и захваты судов освящаются законом. Король и церковь благословляют своих морских разбойников на законный грабеж, от которого пираты отчисляют законную долю правительству[78].

Так как провести четкую границу между законом и беззаконием в таком щекотливом занятии, как грабежи, было весьма трудно, то часть французских корсаров стала заниматься обычным морским разбоем. Корсары, оперировавшие в XVII веке на просторах Караибского моря, действовали на свой страх и риск и называли себя флибустьерами — свободными мореплавателями.

Овладев островом Святого Христофора, они образовали подобие самостоятельного разбойничьего государства. Пример французов оказался заразительным: к ним начали примыкать свободные мореплаватели многих национальностей — англичане, голландцы, датчане… Позже флибустьеры обосновались на острове Тортуга, а затем на Гаити.

Со всех сторон стекались на огонек «берегового братства» беглые рабы и каторжники, международные авантюристы, искатели приключений и наживы. Среди пестрой компании пиратов было немало людей талантливых — великолепных мореходов, судостроителей, стратегов и тактиков морского боя. Корабли пиратов отличались быстроходностью и способностью совершать сложные и быстрые эволюции, что давало им большое преимущество в сражениях с громоздкими и неповоротливыми плавучими крепостями. Команды кораблей составлялись из «отпетых» моряков: они знали, что поражение грозит им виселицей, а удачный бой сулит богатство, и это укрепляло стойкость и умножало доблесть пиратских экипажей. А вожаками пиратов были «отборные» люди, принимавшие командование не по заслугам предков, не благодаря знатности рода или крупным связям, а по своим личным качествам и талантам. Этот своеобразный «естественный» отбор выдвигал на роли вожаков личности поистине исключительные, и неудивительно, что правительства Франции, Нидерландов и особенно Англии охотно принимали на государственную службу прославленных пиратов, награждая их офицерскими патентами, высокими званиями и орденами.

Вторая половина XVII века была периодом наибольшего «расцвета» пиратства. В начале 80-х годов на океанских просторах буйствовал знаменитый пират — англичанин Морган. Его люди захватили город Панаму и держали в страхе все побережье Тихого океана от Калифорнии до Чили. В 1683 году не менее знаменитый пират голландец Ван-Горн разграбил Вера-Круц в Мексиканском заливе, а в 1684 году — несколько городов Перу. Одновременно пираты француза Граммона опустошали прибрежные города и селения Мексики. Историки сообщают, что «в это время их черный флаг с мертвой головой наводил ужас не только на испанские торговые корабли, но и на военные суда всех наций».

И как раз в эти же годы в бирюзовые просторы Караибского моря врывается на своей «Арабелле» герой романа Сабатини — отважный Питер Блад — Педро Сангре-Пьер Санг.

* * *

«Он был беглым рабом, человеком, объявленным вне закона у себя на родине, и бездомным изгнанником на чужбине. Оставалось только море…»

Эти самые слова почти в таких же или очень похожих сочетаниях мы могли бы встретить в сотнях романов и повестей из пиратской жизни.

Совершенно естественно, что приключения пиратов, корсаров, морских гёзов, каперов, флибустьеров и прочих морских разбойников нашли отражение в литературе всех времен и почти всех народов. Особенно много произведений, посвященных подвигам свободных мореплавателей, было создано английскими, французскими, голландскими, испанскими прозаиками и поэтами.

Среди всех этих произведений роман Р. Сабатини стоит особняком.

И не только потому, что его герой — не обычный морской разбойник, а пират поневоле. Подобные ему герои встречались в литературе и прежде. Среди них были и «благородные» корсары с робин-гудовскими чертами характера, и «мстители», похожие на жюль-верновского капитана Немо, и почти такие же «пираты-джентльмены», как Питер Блад.

В его «одиссее» внимательный читатель увидит нечто иное — ту правду времени, которая обычно теряется в стандартных пиратских романах, где одно удивительное приключение наслаивается на другое, еще более немыслимое, и где основной целью автора является только занимательность повествования.