Одиссея последнего романтика

Я ему Толпою целою друзейПредставлен был, как одномуИз замечательных людейВ московском обществе… ПотомВидался часто с ним в одномЗнакомом доме… Этот домОн постоянно посещал,Я также… Долго разговорУ нас не ладился: то былИли московский старый спор^{4}О Гегеле, иль просто вздор…Но слушать я его любил,Затем что спору никогдаОн важности не придавал,Что равнодушно отвергалОн то же самое всегда,

Что перед тем лишь защищал.Так было долго… Стали мыДруг другу руку подаватьПри встрече где-нибудь, и зватьМеня он стал в конце зимыНа вечера к себе, чтоб тамО том же вздоре говорить,Который был обоим намСмешон и скучен… Может быть,Так шло бы вечно, если б самОн не предстал моим глазамСовсем иным…

5

Тот дом, куда и он, и яЕзжали часто, позабытьМне трудно… Странная семья,Семья, которую любить

Привыкла так душа моя —Пусть это глупо и смешно,  —Что и теперь еще по нейПодчас мне скучно, хоть равно,Без исключений, — прошлых днейОтринул память я давно…То полурусская семьяБыла^{5},— заметьте: это яВам говорю лишь потому,Что, чисто-русский человек,Я, как угодно вам, вовекНе полюблю и не поймуСемейно-бюргерских картинНемецкой жизни, где одинБлагоразумно-строгий чинВладеет всем и где хранят

До наших пор еще, как клад,Неоцененные чертыПечально-пошлой чистоты,Бирсуп^{6} и нежность… Русский быт,Увы! совсем не так глядит, —Хоть о семейности егоСлавянофилы нам твердятУже давно^{7}, но, виноват,Я в нем не вижу ничегоСемейного… О старинеРассказов много знаю я,И память верная мояТьму песен сохранила мне,Однообразных и простых,Но страшно грустных… Слышен в нихТо голос воли удалой,Всё злою долею женой,

Всё подколодною змеейОпутанный, то плач о том,Что тускло зимним вечеркомГорит лучина, — хоть не спатьБедняжке ночь, и друга ждать,И тешить старую любовь,Что ту лучину залилаЛихая, старая свекровь…О, верьте мне: невеселаКартина — русская семья…Семья для нас всегда былаЛихая мачеха, не мать…^{8}Но будет скучно вам моиВоззрения передаватьНа русский быт… Мы лучше тойНе чисто русскою семьейЗаймемся…