Одиссея Тёмного принца

– В тишине? Ха! Я похож на того, кто лезет за словом в карман и долго вытрясает оттуда забытые крошки?

– У тебя что-нибудь получается?

– Сбить руки в кровь – очень даже, – мрачно произнёс Вернон. – Я разблокировал аварийный пульт, но с ним что-то не так. Найду инженера – устрою ему очень познавательный мастер-класс.

Его голос сделался глуше. Таисса вдруг вспомнила последний разговор с Еленой. Они делились мыслями и мечтами, смеялись, а теперь Светлой больше нет.

Неужели Дир тоже мёртв? И скоро не будет её самой?

– Так нечестно, – прошептала Таисса. – Несправедливо.

– Справедливости нет, Пирс, – отозвался приглушённый голос Вернона из-за стены. – Только мы. Я бы добавил: «И наше желание сделать мир лучше», – но в эту минуту единственное, чего мне хочется, – увидеть солнце.

– Думаешь, мы его увидим?

Вернон не ответил.

Наверху послышался звон бьющегося стекла, а потом – звук льющейся воды. Таисса прижалась спиной к железным дверям, глядя широко раскрытыми глазами на лестницу. Шум воды делался ближе, ближе…

– Как тебя не шарахнуло светом в аквариуме? – выдавила Таисса, пытаясь вытолкнуть из головы остальные мысли. – Я боялась, ты тоже потеряешь сознание.

– Боялась? – Вернон фыркнул из-за стены. – Ты вообще обо мне не думала. Ты смотрела большими глазами на своего Светлого и жалела только о том, что он тебя не видит. «Смотри, как я пожертвую всем ради тебя! Правда здорово смотрится?»

– Прекрати.

– А что ещё я должен делать, прославлять твой подвиг? Твой Светлый всё равно мёртв. Он был без сознания, а водой сложновато дышать, знаешь ли.

– Я не верю. Пока не увижу тело – не поверю.

Послышался вздох.

– Я уцелел, потому что при виде твоего сверкающего меча я сразу нырнул вниз, быстро и глубоко. А теперь помолчи. Я пытаюсь тебя спасти, если ты не забыла.

Таисса замолчала. Вокруг щиколоток собиралась вода, которая, казалось, с каждой секундой делалась всё холоднее.

– Каково это было? – вдруг спросил Вернон. – Когда ты отдавала свой свет?

– Ты же просил меня помолчать.

– Считай, что не просил. Не хочу, чтобы ты сходила с ума в тишине.

Таисса сглотнула. Вода поднималась – медленно, но поднималась. Таисса пыталась не замечать этого, делать вид, что это всего лишь глубокая лужа, но после того как поток добрался до середины икр, притворяться было бесполезно.

– Я хотела, чтобы Дир был жив. И… наверное, всё. А ты? Что ты чувствовал, когда отдавал мне сферу?

– Неважно, что я тогда ощущал, – с неожиданной силой произнёс Вернон. – Пять минут благородной жертвенности и истинной любви? Полная чушь. А вот когда каждый день проклинаешь себя за свой выбор и понимаешь, что винить, в общем-то, некого…

– Меня ты не винишь?

– А смысл?

Таисса закрыла глаза. Там, за железными створками шлюза, Вернон продолжал бороться, делал всё, чтобы её спасти, – она это знала. Но, кажется, её шансы стремительно приближались к нулю. И все ответы, все вопросы, желания, цели и мечты переставали иметь значение.

Кроме одного.

– Противоядие, – произнесла Таисса, не открывая глаз. – Вернон, ты сделаешь всё, чтобы его получить, когда тебя вытащат отсюда?

– Уж будь уве… – Вернон осёкся.

Несколько секунд он не говорил ничего. По спине Таиссы прошла дрожь. Она вдруг представила на миг, что в бункер Вернона хлынула вода, его затопило и она осталась одна, совершенно одна, без последнего знакомого голоса…

Наконец Вернон заговорил, и в этот раз его голос был куда мягче.

– Ты обязательно выберешься, Таисса-отважность, – сообщил он. – Веришь?

Таисса подавила смешок.

– Таисса-отважность?

– Ага, – беспечно отозвался он. – Где-то, уверен, живёт и Таисса-осторожность, но с ней я не знаком. Знаешь, обмениваться с тобой письмами было не так уж плохо.

– Врёшь.

– Само собой. Но сейчас я готов даже отдаться эпистолярному жанру, лишь бы ты оказалась тут, на этой стороне.

Таисса слабо улыбнулась:

– Честно? Ты бы снова хотел ждать от меня писем?

– А у тебя уже появились другие корреспонденты, Таисса-ветреница?

– Не увиливай.

Вернон хмыкнул. Успокаивающе и так знакомо. Если остаться с закрытыми глазами, можно представить, что он совсем рядом и вот-вот возьмёт её за руку…

– Конечно, – негромко прозвучал его голос из-за стены. – Ради того, чтобы не писать тебе эпитафию, я готов почти на всё. Кроме разве что ночных скачек на верблюдах по пустыне. Не выношу бедуинского кофе.

Вода уже добралась выше колен. И поднималась.

Таисса подавила рыдание.

– Кажется, – сдавленно сказала она, – мне осталось минут двадцать, не больше.

– А у меня, – очень спокойно произнёс Вернон, – всё ещё ничего не получается. Пирс, ты хорошо меня слышишь?

– Да.

– У меня нет других вариантов. Вообще нет. Поэтому ты сейчас будешь делать то, что я скажу.

Таисса вздрогнула.

– Ч-что?

– Между мной и тобой первая шлюзовая дверь. За мной – вторая шлюзовая дверь, которая ведёт в лабораторию. Я собираюсь её заблокировать и открыть твою, и я хочу, чтобы ты была готова. Ты меня поняла?

– Ты… ты серьёзно?

Вздох.

– Мне повторить?

Таисса развернулась, прижавшись к двери лбом и ладонями.