Одна беременность на двоих

Стемнело и стало красиво. Городская грязь исчезла, осталось лишь раскрашенное огнями фонарей и вывесок безумие старого города. Тёмно-жёлтые зебры-переходы особенно ярко выделялись в свете фонарей, который играл в листве деревьев, делая их неестественно зелёными. Я смотрела на народ. Впереди шёл парень без костюма, зато нёс под мышкой чау-чау, украшенную бантом в виде подсолнуха. Перед ним бежала невеста, но когда она обернулась и приподняла фату, я поняла, что то был жених. Вместе с народом увеличилось и количество полицейских. Копы держались стайками и весело улыбались, помогая регулировать движение, когда слишком много народа желало перейти улицу в одном месте.

Народ спешил сфотографироваться с парнями, разодетыми как бляди с Пляс-Пигаль — они были действительно хороши в коротких чёрных платьицах с корсетами, сапогах-ботфортах, париках, с накладными ресницами и ярко-красной помадой. А мне лично захотелось сфотографироваться с такого же вида пятидесятилетними мужиками, костюм которых дополняли их естественные огромные бороды. Но я не посмела достать телефон, чтобы вновь не показаться Аманде ханжой, воспринимающей прогулку по Кастро, как поход в зверинец.

Я старалась вообще не улыбаться. Даже мальчикам, разодетым девочками, хотя они настойчиво махали платочками с балкона. Я уставилась на импровизированную эстраду, где кто-то кривлялся в образе Леди Гаги… Потом нас обошли высокие ребята с круглыми задницами, весь костюм которых составляла надетая на голое тело футбольная защита.

— О, Хот Куки! — завизжала мне в ухо Аманда, и я обалдела от такого сравнения. — Я уже отсюда запах выпечки чувствую. Идём!

Я выдохнула и отругала свой извращённый мозг. Мы протиснулись к витрине, содержание которой хотелось проглотить за раз. Уставшая девушка за прилавком выжидающе поглядела на нас, и Аманда стала тыкать в каждое печенье и набрала целый кулёк. Я же открыто пялилась на висящие за спиной девушки красные бикини мужского размера и на стену, увешенную фотографиями мускулистых парней в этих самых экспонатах.

— Заметила, что девушек на фотках почти нет? — спросила Аманда, когда мы вернулись на улицу. — Просто геи не так стесняются своей ориентации, как лесбиянки.

— А продавщица была девушкой?

К счастью, Аманда успела откусить половину первого печенья, и я воспользовалась естественной паузой, чтобы затушевать свой вопрос:

— Мне кажется, что девушки вообще не выставляют чувства напоказ. Им не надо в парней для этого переодеваться! Да и со времён Ив-Сен Лорана брюки на женщине не вызывают удивления. Я совершенно не понимаю необходимости парней переодеваться в женское платье? Мне не смешно.

— Им самим смешно. У них праздник. Им вообще плевать, что о них думают такие, как ты!

Слишком быстро Аманда справилась с печеньем. Я промолчала. К чему развивать тему дальше? Она уже давно поставила на мне клеймо. И всё же я не пялилась ни на кого с таким ужасом, как случайно забрёдшая сюда пара стариков, в чью молодость такого просто не могло быть.

— Аманда, — я не знала, зачем это сказала. — А ты сама смогла бы поцеловать девушку при всех. Вон как тот парень, подаривший только что другому цветы?

Аманда смахнула с губ крошки от печенья и шагнула ко мне.

— Да спокойно!

Её руки обвились вокруг моей шеи, а сладкие от печенья губы коснулись моих губ. Это не был лёгкий поцелуй приветствия. Это был настоящий поцелуй, на который тело тут же отозвалось, не дожидаясь стимула от мозга, впавшего в ступор. Руки сами легли на талию Аманды, но как только я почувствовала затянутым платьем животом её голый, вылезший из-под футболки, бугорок, захотела отстраниться, но Аманда держала меня слишком крепко. Её пальцы проскользнули под мои искусственные волосы, разрывая их подобно гребешку. В ответ я принялась наглаживать её втянутый позвоночник. Язык Аманды скользнул по термопластику, и это стало концом сказки. Она отстранила лицо, продолжая удерживать меня за шею, и сказала как-то совсем томно:

— Я говорила тебе, что со вставной челюстью противно целоваться.

Я ничего не ответила, да и не смогла бы — ответ потонул бы в шквале аплодисментов, которые были адресованы, оказывается, нам. Громче всех аплодировали выстроившиеся вдоль лимузина диснеевские бородатые феи. Аманда раскланялась на все четыре стороны и потащила меня дальше.

— Если бы не твои дурацкие клыки, мы бы лучше сыграли!

В ушах продолжало звучать слово «противно». Только мне противно не было. Противно было Аманде. Главное, чтобы она не откомментировало моё желание поцеловать её, как ту мою неудачную попытку успокоить её на диване. Я не хотела этого поцелуя. Я ведь просто спросила!

Глава шестнадцатая "Предложение Аманды"