Одна и без оружия

— Понятно, — засияла она, — открой вон тот шкаф, — показала на угол стенки из красного дерева, — там найдешь растворимый, он его обожает. Кипяток в электрочайнике. Конфеты, пирожные, шоколад там же, на полке.

Через пять минут я вносил ароматно дымящиеся чашечки. Кажется, прервал милую беседу начальника с подчиненной и, сервируя стол под одобрительные взгляды директора и Ии, поспешил ретироваться. Тем более, что меня никто не задерживал.

Пока я мило щебетал с секретаршей Любой и с беспокойством поглядывал на долго не открывающуюся массивную дверь кабинета, Ия, как она потом рассказала, получала подробные инструкции на очередное задание. Вся ее команда, за исключением девушек, которых уже разобрали для особых поручений коллеги Александра Михайловича, поступает в распоряжение Бурова, особо доверенного лица генерального директора. Предстоит крепкая заваруха в ресторане «Дели», а скорее всего, около него. Поэтому пятеро наших в виде клиентов займут пару столиков в зале, а другие пять будут пастись в роли прохожих снаружи. Все будут вооружены ломиками и заряженными пистолетами. Но стрелять только в крайнем случае, по сигналу Бурова. Он поднимет красный носовой платок. Готовиться же надо действовать ломиками, чтоб не было шума.

Ия вышла из кабинета и поманила меня пальчиком, ревниво нахмурив брови.

— Беги скорее, а то попадет, — милостиво отпустила меня Люба.

Я поспешил к любимой девушке, подхватил ее под руку и, громко объясняя невинный характер беседы с секретаршей, потянул к выходу. Ия подмигнула мне, и мы рванули из офиса. По дороге Ия мне все и рассказала.

Теперь надо придумать, как дать знать генералу Рожкову. Не исключено, что Александр Михайлович отслеживает нас со своими людьми. Поэтому нельзя допустить оплошность и провалить всю операцию, которая началась так удачно. Мы подошли к гостинице, где расположилась спецгруппа. Ия велела мне подождать, а сама зашла в вестибюль, чтобы собрать ребят и направить их к Бурову.

На углу телефон-автомат. Стреляю туда глазом и вокруг себя. Вроде ничего подозрительного. На всякий случай первый звонок Александру Михайловичу. Докладываю ему, как верный человек, о том, что пять минут назад Ия направилась в гостиницу по его, директорскому, распоряжению, а я стою на стреме, вернее, жду ее, и, как только она выйдет, сразу же вернемся в офис.

— Ты мне голову не морочь, — неожиданно заявляет генеральный, — а дуй сюда что есть мочи. В следующий раз, если уйдешь самовольно, обратно можешь не возвращаться.

— Есть, — отвечаю по-военному, — буду через секунду. — Это я преувеличил, конечно, но при всем старании минут за пятнадцать можно успеть. Поскольку повод находиться в телефонной будке найден, со спокойной совестью набираю номер генерала Рожкова. Диск еще не встал на свое место, а я уже слышу голос Виктора Николаевича:

— Алло, говорите…

Коротко передаю ему информацию, полученную от Ии, и жду указаний. Они последовали незамедлительно:

— Ни во что не ввязывайтесь. Там обойдутся без вас. Находитесь неотлучно на глазах у директора. Спасибо за работу, все. — И сразу же отбой.

Теперь кросс на среднюю дистанцию. С Ией договорились: если меня на месте не будет, значит, вернулся. Мчусь без оглядки на пятой скорости. Прохожие оглядываются, а женщина, которую я чуть было не сбил с ног, возмущенно бросила вслед: «Псих ненормальный, из дурдома сбежал?»

Когда влетел в кабинет директора, он многозначительно посмотрел на часы: «правильно, уложился в секунду» — и указал на дверь. Я понял этот жест и, демонстративно пятясь назад, вышел из хором начальника, поймав в последнюю минуту его поощрительную улыбку.

Любит, когда перед ним лебезят, отметил я про себя, надо учесть. А может, прикидывается, чтобы сбить с толку. Не так он прост, как кажется. В этом мне скоро пришлось убедиться.

Александр Михайлович вышел из кабинета и позвал меня с собой.

— Поедем к одному моему приятелю, — сказал он, — посмотрим, как идет подготовка к завтрашнему дню.

— А что будет завтра? — Я притворился незнайкой.

— Твои идиотские вопросы и твое кривлянье заставляют меня жалеть, что пошел на поводу у Оли и взял тебя на работу, — сразу поставил он все на свои места и отрезал мне пути к отступлению. — Никогда не поверю, что Оля не рассказала тебе о завтрашнем дне. Так почему же ты изображаешь из себя другого человека? Это вызывает большое к тебе недоверие. Передай Ольге, пусть не обижается, через месяц, скорее всего, с тобой расстанемся.

Пока ехали, я извинялся десятки раз, убеждал, что только желанием выслужиться объясняются мои невинные шалости. Больше этого не повторится.

— Ладно, посмотрим, — неопределенно пообещал Александр Михайлович, когда машина остановилась у высотной башни, — а пока пошли со мной.

Поднялись на лифте на последний этаж, потом по ступенькам вышли на крышу дома. Это была огромная ровная площадка, покрытая битумом. Неподалеку разместилась прямо на асфальте группа крепких парней, а посередине стоял высокий мужчина с непокрытой головой и что-то говорил.