Одна и навсегда

Я отбросил телефон в сторону и упал обратно на кровать, закрыв глаза. Мне представился совершенно другой сценарий, где Рокки не должна была быть лишним колесом. Я появлялся у ее двери, с букетом в руке, готовый обращаться с ней, как с принцессой, которой она была. Как только мы приходим на танцы, я ни на миг не отпускаю ее, наслаждаясь чувством ее мягкой кожи под своими руками.

Да, это было бы идеально. Жаль, что я всегда был далек от совершенства.

Глава 8

Я не маньяк, уверяю. Тем не менее, признаю, что все, что я делал в ночь выпускного, было не чем иным, как преследованием.

Во-первых, я сидел на конкретном углу улицы, и именно в то время, когда Рокки должна была уходить на танцы. Я совершенно не понимал, почему я это делал – мазохист с неутолимой потребностью мучить себя тем, чего не мог иметь.

Я прятался за кустом, бормоча себе под нос бранные слова.

– Дуайту лучше не появляться здесь, если он желает себе добра.

Ладно, если быть честным, может, я был там, чтобы узнать, лгала ли мне Рокки. Я не мог винить ее, ведь я ясно дал понять о своем отношении к Дуайту. Тем не менее, мне совершенно необходимо было защитить ее от презервативов этого пошлого тупицы.

К моему облегчению, это не Дуайт подъехал к ее подъездной дорожке. Я вздохнул с облегчением, когда услышал раздражающий голос Стеф на улице.

– Давай быстрее! Мы опаздываем! – шипела она. – Я просила тебя не тратить слишком много времени на укладку волос. Посмотри на это! Выглядит точно так же.

Плечи Даниеля резко опали.

– Ты же знаешь, что она будет мешать нам? Я надеялся, что мы проведем немного времени вдвоем.

– Как будто в этом случае ты что-то получил бы, – ответила Стефани со смехом.

Я ухмыльнулся, наблюдая, как эти двое препираются, стуча во входную дверь. Казалось, они разбудили весь квартал. Я был готов заткнуть уши, как вдруг все споры прекратились. Мы все трое сразу замерли.

Когда Рокки вышла из дома... земля как будто перестала вращаться. Все птицы затихли, сверчки умолкли, а ветер успокоился. Рокки была...я не знаю. Великолепная? Сияющая?

– Красавица, – прошептал я.

Ее длинные волосы были уложены в темные кудри на макушке, делая ее похожей на богиню с Олимпа. От вишнево-красного платья, задрапированного спереди, до золотых туфель и аксессуаров, она была как муза – моя муза. Ей не хватало только лиры¹² и кубка амброзии¹³.

Тоска накатила на меня, когда я смотрел, как Росси кружится вокруг девочек (и Даниэля), ставя их в смешные позы и щелкая фотоаппаратом.

– Я должен быть там с ней, – пробормотал я, наблюдая, как Рокки смеется вместе со своей семьей. – Я должен быть единственным на этих фотографиях.

Пять стадий горя ничего не значили для меня. Отрицание, гнев, торг, депрессия – единственная стадия, что я пропустил – принятие.

Я должен был пойти на эти дурацкие танцы.

Я должен быть с Рокки.

Моя мать не должна быть конченной алкоголичкой.

Мой отец не должен жениться на другой женщине.

Не обращая внимания на голос разума, я полез в карман и вытащил фляжку, которую стащил с комода матери этим утром. Сделал глоток жидкой храбрости и направился к школе. Я знал, что это глупо, но, в конце концов, я же был Джесси Тайлером.

Хорошо, беру свои слова обратно. Я – дурак. Совершенно невнятная амеба. Почему я должен был идти за Рокки в эту дурацкую школу? Почему?

Конечно, сначала все шло хорошо. Мы шутили, мы смеялись, и я почти видел выражение счастья в глазах Рокки. И боже, ее глаза выглядели особенно красиво под огнями на поле. Я потерялся в этих шоколадных глазах и был очарован золотистым кольцом, окружающим их. Чувствуя непреодолимую потребность запомнить ее глаза навсегда, я сделал то, что сделал бы любой другой мой сверстник: схватил камеру и щелкнул селфи.

Несмотря на улыбку на лице, я чувствовал тяжесть в груди. Мы скоро разойдемся. Это вопрос нескольких месяцев, пока она не уедет в колледж. Она заслужила это, конечно. Нужно, чтобы все ее мечты сбылись, но я не хотел отпускать ее. Вот почему я пообещал ей, что если мы когда-нибудь покинем город, мы уедем вместе.

Да... звучит как романтичное дерьмо, но еще одно мое дерзкое решение все испортило.

– Ты должен был оставить ее одну на поле. Тогда тебе придется взять вину на себя.

Идиот, я решил украсть свой портрет у учителя рисования, которая забрала его у Рокки. Это тоже была романтическая идея, но с ужасными, ужасными последствиями. Ее не только нашли слоняющейся по футбольному полю, но и с моей фляжкой! Я не мог позволить ей взять вину на себя. Никогда этому не бывать.

– А теперь ты исключен и переезжаешь в Чарльстон.

«Прекрасно», – подумал я.

Я глубоко дышал, пробегая по пустым улицам. Ботинки скользили по мокрому асфальту, но я даже не думал о том, что могу упасть. Мне нужно было как можно быстрее добраться до дома Рокки. Я надеялся, что ее родители не заперли ее внутри – в кабинете мистера Эллиота они выглядели готовыми убить меня. Я не могу винить их за это.

Это была моя выпивка.

Это я виноват, что Рокки ждала меня на улице.

Я во всем виноват – я вообще не должен был там находиться!