Одна испанская ночь (Треуголка)

ГАРДУНЬЯ. Сенья Фраскита сказала правду, истинную правду! Все правда! Все правда!

ЭУХЕНИО. Пока... все!

ЛУКАС. Итак, ты не виновна! Фраскита, моя любимая Фраскита! Прости меня за то, что я был к тебе несправедлив, дай мне обнять тебя!..

ФРАСКИТА. Нет, уж это дудки! Прежде чем обнять, я хочу услышать твои объяснения.

МЕРСЕДЕС. Я дам объяснения и за него и за себя...

ЭУХЕНИО. Я их жду целый час!

МЕРСЕДЕС. Но я подожду, пока эти сеньоры поменяются одеждой. Лишь после того я дам объяснения тому, кто их заслуживает.

ЛУКАС. Пойдемте... Пойдемте поменяемся... Я задыхаюсь в вашей одежде! Я был в ней так несчастен!..

ЭУХЕНИО. Потому что ты недостоин ее носить! Я же, наоборот, жажду ее надеть, чтобы отправить на виселицу тебя и еще полмира в придачу, если объяснения жены меня не удовлетворят.

Лукас и коррехидор уходят, чтобы поменяться одеждой.

МЕРСЕДЕС. Ну, а теперь, мои милые, расскажите сами этой замечательной женщине все, что вы знаете обо мне дурного.

РОЗА-ХОСЕФА. Должно вам знать, сенья Фраскита, что нынче ночью мы с моей госпожой находились при детях, поджидая хозяина. А чтобы время быстрее шло, мы уже в третий раз прочитали молитву, и моя госпожа отправилась отдохнуть. Не прошло и нескольких минут, как вдруг я слышу шум у входной двери. Я помертвела со страху, но пошла взглянуть. И тут - царица небесная! - вижу; какой-то мужчина, одетый, как мой господин, но только не он (это и был ваш муж), пытается проникнуть в наш дом. Мы как закричим истошным голосом: "Воры!" Прибежали альгвасилы и схватили мнимого коррехидора. Все узнали дядюшку Лукаса, и моя госпожа тоже. И как увидала она, что на нем мужнино платье, так ей и представилось, что он убил нашего хозяина, и она запричитала, да так жалобно - камни и те, кажется, заплакали бы!.. А дядюшка Лукас прислонился к стене, как мертвый, и не может рта разинуть.

ФРАСКИТА. Бедный Лукас!

МЕРСЕДЕС. Бедная я!

РОЗА-ХОСЕФА. Вот и мы так говорили: "Бедный дядюшка Лукас, бедная сеньора!" Потому... по правде сказать, сенья Фраскита, нам уже было известно, что хозяин на вас заглядывается... И хотя никто себе не мог представить...

МЕРСЕДЕС. Кормилица! Прекрати!

СЛУГА. А я начну! Дядюшка Лукас ловко провел нас: и по платью и по походке мы приняли его за коррехидора. Явился он сюда не с добрыми намерениями, и если бы сеньора почивала, представляете себе, что бы могло получиться?..

РОЗА-ХОСЕФА. Ну, уж ты тоже! Молчи лучше! От тебя слова умного не услышишь! Так вот, сенья Фраскита, дядюшке Лукасу, чтобы объяснить, как он попал в спальню хозяйки, пришлось сказать, что у него был за умысел. Конечно, госпожа не могла удержаться и вкатила ему такую затрещину, что половина слов так и застряла у него в горле! Я тоже ругала его на чем свет стоит, - потому, сами понимаете, сенья Фраскита, хоть он и ваш муж, а приходить с такими намерениями...

СЛУГА. Ну, поехала балаболка! Одним словом, сенья Фраскита, выслушайте меня, и вам все станет ясно. Сеньора поступила так, как должна была поступить... А потом, когда немного успокоилась, она пожалела дядюшку Лукаса и, приняв в соображение, что сеньор коррехидор вел себя недостойно, они с дядюшкой Лукасом обучили нас, что мы должны делать и говорить, когда вернется его милость. Вот я и огрел Себастьяна Гардунью по хребту - да так, что он поди до второго пришествия не забудет этой ночи!

Возвращаются Лукас и коррехидор.

ЭУХЕНИО. Теперь разберемся в том, что касается непосредственно меня! Мерседита, я жду твоих объяснений... Сеньора! Все уже объяснились, за исключением нас с вами. Рассейте мои сомнения... Я требую этого как супруг и коррехидор!

ЛУКАС. Мы пойдем, госпожа.

МЕРСЕДЕС. Так вы уходите? Ну что ж, идите и не беспокойтесь: это происшествие не будет иметь никаких последствий... Роза-Хосефа! Посвети им. Идите с богом, дядюшка Лукас!

ЭУХЕНИО. Ну, нет! Дядюшка Лукас отсюда не уйдет! Лукас останется под арестом, пока я не узнаю всей правды! Эй, альгвасилы! Именем короля!..

МЕРСЕДЕС. Это мы еще посмотрим!.. Сейчас же отпусти их!

ЭУХЕНИО. Но я... Но ты... Но мы... Но они...

МЕРСЕДЕС. Проживи ты хоть тысячу лет, все равно не узнаешь, что произошло сегодня ночью в моей спальне... Если бы ты сам тут был, как это тебе полагалось, у тебя не было бы надобности спрашивать о случившемся. Меня же с этих пор ничто и никогда не заставит потакать твоим прихотям. Я тебя презираю настолько, что, не будь ты отцом моих детей, я сию же секунду вышвырнула бы тебя с балкона, а уж к себе в спальню я тебя не пущу никогда!.. Спокойной ночи, кабальеро! (Уходит вместе со слугами.)

ЭУХЕНИО. Ну-с, сеньор, не думал я так легко отделаться! Гардунья, подыщи мне замену. (Уходит вместе с Гардуньей.)

ФРАСКИТА. Мой дорогой Лукас, посмотри на небо! Эта ночь уже закончилась!

ЛУКАС. Наступил новый день, Фраскита. Пусть он принесет нам радость.

ФРАСКИТА. В воскресенье пойдешь на исповедь, мой Лукас, ты должен очиститься от всех глупых и греховных помыслов, какие только у тебя были нынче ночью.