Одна крошечная ложь (ЛП)

— Либо это, либо пришлось бы отвести эту медсестру в подсобку на пару минут и…

— Эштон! — Я с силой хлопаю его по предплечью и морщусь. Гребля одарила все его тело каменной твердостью. — Это определенно удар по твоим хорошим чертам.

— Ой, да ладно тебе. Ты ведь не веришь, что я всерьез говорю? — говорит он, низко хохотнув.

— Учитывая красный носок на твоей двери…

Его лицо принимает страдальческое выражение.

— Той ночью я пытался забыть о тебе. С Коннором, — мягко произносит он. — И с тех пор подобного не случалось.

Верю ли я ему?

— Почему?

С пылким взглядом Эштон поворачивается ко мне и рукой берет за подбородок, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу.

— Думаю, тебе прекрасно известно почему, Айриш.

— Ты все еще с Даной?

Его хриплый голос вернулся, тот, от которого по коже бегают мурашки.

— Что, если я скажу «нет»?

— Я…я не знаю. — Я медлю, прежде чем задать вопрос: — Почему ты сказал, что у нас ничего не получится?

Его губы размыкаются, и я думаю, что, наконец, получу ответ.

— В этой кофте твоя грудь выглядит шикарно.

Не этот ответ.

Он выходит из лифта и придерживает дверь, пока, прихрамывая, пройду я с пылающим лицом. Типичное для Эштона избегание. Я прикусываю язык и игнорирую его, пока мы не подходим ко входу в игровую комнату.

Меня накрывает новая волна тревоги. В груди появляется та же самая скованность, что я чувствую при детях каждый раз, только на этот раз она усиливается.

— Так, ты должен узнать несколько основных правил, прежде чем я подпущу тебя к этим милым детишкам.

— Послушаем.

— Первое, — я загибаю пальцы для убедительности, — никаких разговоров о смерти. Не заводи разговоров о смерти, не намекай на смерть.

Его губы изгибаются, когда он хмурится и кивает:

— Не волнуйся.

— Второе: не учи их плохим словам.

— Кроме тех, которым они уже от тебя научились?

Закатив глаза, я говорю:

— И третье: будь вежливым. И не лги. Они всего лишь дети.

На его лицо будто набегает туча, но он молчит.

Я толкаю дверь и вижу на полу играющих в ЛЕГО близнецов. Первым глаза поднимает Эрик. Он толкает плечом брата, и, поднявшись на ноги, они идут ко мне. Прошло две недели с нашей последней встречи, и я замечаю, что в их движениях появилось больше вялости, а голоса немного потеряли бодрость.

— Привет, ребята! — говорю я, заставляя себя сглотнуть вставший в горле комок. Надеюсь, что изменения всего лишь вызваны химиотерапией.

— Что случилось? — спрашивает Дерек, рукой хватаясь за правый костыль.

— Споткнулась и растянула лодыжку.

— Он — твой бойфренд? — Эрик показывает на Эштона.

— Эээ…нет. Он — друг. Это…

— Ты дружишь с мальчиком? — перебивает меня Эрик.

Я смотрю на Эштона, размышляя обо всем, что между нами произошло.

— Да, думаю, да.

Эштон наклоняется и протягивает руку.

— Называй меня Эйс. Так меня называют друзья.

Оба брата смотрят на меня с вопросом в глазах, и я смеюсь, вспоминая, насколько только они еще маленькие, а потом слегка киваю головой в сторону Эштона.

Первым Эштона за руку берет Эрик и подзывает его, словно хочет прошептать секрет ему на ушко. Естественно, как и у любого пятилетнего ребенка, шепот у него такой, словно он говорит в мегафон.

— Что с тобой не так? Ливи — очень даже симпатичная для девчонки.

Я едва сдерживаю смех. Эштон глядит на меня, и в его глазах можно увидеть задорный огонек. Меня накрывает приступ паники. Он по-всякому может ответить на этот вопрос…

— Я пытался, дружок. Но Ливи я не сильно-то нравлюсь.

— Она — твой друг, но ты ей не нравишься? Почему? — спрашивает Дерек, на лбу у которого пролегла складочка.

— Не знаю, — пожимает плечами Эштон. — Пытался изо всех сил, но… — А потом его плечи опускаются, а улыбка колеблется. То, как он изображает из себя задетого мальчика, достойно Оскара.

Близнецы склоняют головы и пристально на меня смотрят. От этого становится жутко.

— Ливи, почему он тебе не нравится? — спрашивает Дерек.

И меня превратили в злодейку.

— Хороший вопрос. Давайте попытаемся найти на него ответ, ребят. — Эштон ведет их в детскому столику, а я привлекаю внимание Дианы, махнув ей рукой.

— Гейл разрешила, — зову я, показывая на Эштона.

Подмигнув, она снова сосредоточивается на своем ребенке, но я не упускаю частые и любопытные взгляды, которые она бросает в сторону Эштона. Такого же взгляда он удостоился от Гейл, от медсестер, встреченных в коридоре, женщины-парковщика, двух докторов…причем один из них был мужчиной.

Я прислоняю костыли к стене и осторожно шагаю к столу, где уже расположился Эштон, вытянув длинные ноги и положив на пол свою кожаную куртку. Он хлопает по стулу рядом с собой. Я сажусь туда, но не потому, что хочу сидеть рядом с ним, а потому, что хочу ткнуть ему локтем под ребра, если придется. Сильно ткнуть.

Мальчишки ставят два стула лицом к Эштону, и, судя по серьезному выражению их лиц, они считают, что находятся в шаге от решения серьезной проблемы.

— Итак, мальчики. — Эштон опирается на локти. — Какие предположения?

— Ты любишь щенков? — тихонько спрашивает Дерек.

— Ага.

— Ты сильный? Как Супермен?