Одна любовь. Двойная месть

Почему так сложно забыть? Почему так сложно вытравить все из головы? Ничего не помогает, вот уже столько лет ни дурь, ни алкоголь, даже лучшие шлюхи бесполезны. Он все еще тот подросток, что бежит по узким улочкам родного аула, такой радостный, такой счастливый. Он знает, что приехал отец, еще вчера, но ему не сказали. Али держал его в доме, словно специально, но Рустам ловкий, он врывался.

Он даже не заметил вооруженных людей и несколько черных больших машин. А еще было тихо, совсем не лаяли собаки. Рустам пробрался через черный ход, он так спешил увидеть отца, но, вбежав в комнату, увидел глаза отца, из которых уходит жизнь, и нож, который Алихан Сулейманов вынимал из его тела.

Затем был женский крик, суматоха, несколько выстрелов, и тишина, что звенела в ушах. Он развернулся, побежал обратно, но уже во дворе его поймали, здоровяк в камуфляже ухватил за куртку, холодные голубые глаза пронзили насквозь.

— Кто это? — такой же здоровый мужчина, но моложе, стоявший рядом с автоматом в руках, задал вопрос.

Они двое рассматривали его, как букашку в банке, а Рустам вырывался, пинался, шипел сквозь зубы проклятья на своем языке.

— Пацан, сын хозяина дома, — у него даже голос был ледяным.

— Чего дикий такой? — молодой сплюнул под ноги.

— Он видел смерть своего отца.

Сука!

Сука!

Рустама трясло, он не заметил, как монотонные удары кулака пускают по кафелю трещины, как кровь, что бьет из порезов, смывается водой. Он совсем не чувствует боли. Он давно уже ничего не чувствует.

— К тебе можно?

Резкий поворот, Рустам делает жесткий захват горла, на него смотрят огромные голубые глаза девушки. Вода с душа льет на пол, его все еще не может отпустить воспоминание, стук сердца отдается в висках, перед глазами алая пелена.

— Рустам. Больно.

Улыбка искажает красивое лицо, мужчина дергает девушку на себя, она вскрикивает, цепляясь за его руку, дышать практически нечем.

— Зачем ты пришла? Тебе было мало ночи?

Вода так красиво стекает по ее лицу и длинным волосам. А в глазах все, как он любит, — страх и ужас.

— Я слышала. Я могу помочь.

— Чем?

Рустам убирает руку с горла, девушка жадно глотает воздух, сама, словно завороженная, смотрит в черные, как адская бездна, глаза мужчины. Он него веет такой властью и силой, что совсем лишает ее разума. Он гладит по лицу, грубо сминая губы.

— Та женщина, что родина, я знаю ее. Я за этим вчера пришла.

— Оказалось, не просто шлюха, а полезная шлюха. У меня никто больше одного раза не задерживается. Хорошая вчера дурь была, да?

Лена облизала губы, то, что происходило ночью, можно назвать сумасшествием, это был даже не секс, Рустам насиловал ее, но наркотики действовали так, что притупляли уровень боли. А потом наступило невероятное блаженство, Лена покраснела, опустила глаза, Рустам был уже возбужден.

Сама опустилась на колени, проводя руками по мускулистому телу, обхватила рукой член, сразу вбирая его в рот, облизывая головку. Волосы тут же намотали на кулак, дернули, этот мужчина пугал и восхищал ее одновременно. Она точно больная, если пришла к нему сама.

— Давай, ты сначала поработаешь ротиком, а потом я, может быть, выслушаю тебя.

Лена снова посмотрела на Рустама, чуть прищурив глаза, между ног все еще саднило, страх и возбуждение пронеслись по телу.

ЧАСТЬ 24

— Полина, давай, не сопротивляйся, тебе надо отдохнуть. Никому не нужна замученная женщина.

— Но я совсем не устала.

— Ты три дня уже не спускаешь малыша с рук. Всем надо отдохнуть, и ему от тебя тоже.

Валентина Юрьевна пыталась забрать из рук Полины ребенка, но та прижимала его к себе, заглядывая в личико.

— Нам надо его осмотреть, пришел педиатр, да и тебе необходимо привести себя в порядок перед осмотром. Ты мужика вон здорового совсем измучила.

Женщина кивнула в сторону дивана, на котором уже проснулся Влада, он тер глаза и мотал головой. Ночью практически не спал, и не потому, что ребенок капризничал, он снова не мог дозвониться до Германа, ходил по коридору, пугая персонал.

— Вот так, хорошо, дай его мне. Ну, как вы все-таки назвали это маленькое сокровище?

— Александр, Сашенька, — Полина улыбнулась, но вышло как-то устало, поправляя шапочку на сыне.

— Александр, очень красивое и сильное имя, а фамилия?

Валентина Юрьевна улыбнулась сама, глядя на мирно спящего ребенка, а потом на маму и мужчину, который занимал весь диван. Полина тоже посмотрела на него, вот это было самое сложное, хотя что может быть легче — дать фамилию отца своего ребенка. Но отцов-то было два, точнее, неясно, кто отец из двоих, сказать, на кого похож Сашенька, сейчас было очень трудно. Полина знала, что Герман примет любое ее решение, но она не хотела решать сама, делать выбор в пользу кого-то из мужчин, это было бы совсем неправильно. Она уже хотела назвать свою фамилию, потом как-нибудь разберутся, но Влад ее опередил.

— Браун, его фамилия Браун, Александр Браун.

Даже легче как-то стало.

— Очень красивая фамилия. Ну, пойдемте, Александр Браун, взвесим вас, осмотрим, а мамочка отдохнет, приведет себя в порядок.