Одна минута и вся жизнь

– То-то и оно, что ничего. Любопытный ты очень, новенький. А здесь вопросы не задают. Тебе за это платят.

– Дак я же…

Охранники свернули в боковой коридор, и разговор затих. Дана выскользнула из кабинета и спустилась в холл. Она действовала автоматически, отключив голову и доверившись древнему инстинкту Кошки. Вот входная дверь. Дана проскальзывает в нее и оказывается на террасе. Она спускается по ступенькам и идет в сторону ворот через парк. Охранники равнодушно провожают ее взглядами. Очередная шлюха, сделала свое и ушла.

Дана заставляет себя идти, хотя ей хочется бежать. Ей хочется улететь из этого страшного места, откуда ее, по идее, должны были увезти в пластиковом мешке. Но судьба распорядилась иначе, и мешки теперь понадобятся другим.

Она подходит к воротам. В прозрачной будке виден парень, набирающий код. Ворота раздвинулись, и Дана проскользнула наружу. Вероятно, столь велика у охраны уверенность в безопасности, или все решили, что ее отпустил хозяин, – кто знает, но никто ее не задержал. Она углубилась в лес, стараясь не оглядываться. И только когда дом совсем скрылся из виду, она бросилась бежать, увязая в снегу.

Среди деревьев снега довольно много, но Дана мчалась сквозь лес, не разбирая дороги. Все эмоции, весь запоздалый страх выплеснулись в этом безумном беге. Она выскочила на трассу, перебежала на другую сторону и помчалась снова. Ей хотелось оказаться сейчас далеко-далеко отсюда, в комнате с золотистыми обоями и бархатной шкатулкой в виде сердечка. Она мчалась, не чувствуя ни усталости, ни холода, ни боли в груди. Она хотела остановиться, но не могла.

Сзади слышен гул приближающейся машины. Где-то на донышке сознания Дана отметила, что это – тяжелый грузовик. Может, ее подвезут… Но она не может остановиться. Пружина внутри нее лопнула, и она бежит.

– Эй, подожди!

Машина остановилась, и водитель бросился вдогонку за Даной. Сильная рука схватила ее за плечи.

– Нет!

– Да не бойся ты! Я ничего тебе не сделаю.

В глазах проясняется, и Дана видит перед собой мужчину лет пятидесяти, высокого, одетого в черную кожаную куртку и затертые джинсы. Его небольшие светлые глаза смотрят на нее испытующе и сочувственно.

– Куда тебе?

– В Питер.

– Садись в кабину.

Дана делает шаг и падает. Острая боль в груди бьет ее под дых, ноги и руки начинают мелко дрожать, а к горлу подступает тошнота. Ей холодно, голова кружится.

– Э-э, плохи, значит, наши дела. Ну, ладно, Красная Шапочка, не беда.

Мужчина легко поднимает ее на руки и несет к машине. От него пахнет бензином и потом.

– Ну-ка, помоги мне. Садись на сиденье, поднатужься.

Дана делает усилие, становится на ступеньку и садится. Ее окутывает какой-то особенный «машинный» запах. Так пахнут все большие грузовики: резиной, бензином, табачным дымом и маслом.

– Ну, поехали, что ли? Ты как?

– Спасибо, хорошо.

Дана не узнает своего голоса. Он хриплый и чужой.

– Хорошо-то, хорошо… Пить хочешь?

– Нет.

– Ну, смотри, захочешь – скажешь. А я гляжу – бежишь как угорелая, а место безлюдное. На плечевую не похожа, те в таких мехах не ходят. Как ты тут оказалась?

– Долго объяснять.

– Как знаешь, Красная Шапочка. Ничего, нам теперь не страшен серый волк! Не бойся. Эх ты, птенчик! Отец-мать небось глаза проглядели, обыскались!

– Да нет…

– Как же – нет! У меня двое девок. Одной двадцать, другая на два года отстала. Так веришь, пока дождемся с женой их вечером, спать не ложимся. Они говорят: «Ложитесь и спите!», а как тут уснешь? Совсем жизнь страшная пошла. Тут и там маньяки, да и просто отморозков разных, наркоманов этих – не счесть. Менты на них глаза закрывают, а они и рады. Что захотят, то и делают. Ох, трудно с вами, девчонками. Да и с парнями – беда. Вон, у наших соседей был сын. Парень нормальный, учился хорошо, нарадоваться не могли. И что ты думаешь? Пошел к кому-то на день рождения, а там выпивка, ну и повздорили ребята. Никто потом так и не вспомнил, из-за чего ссора вышла, а парня этого угостили ножом под ребра – и все, конец. Один сын у родителей был. Тебя где высадить, Красная Шапочка?

– Почему вы меня так называете?

– Красная Шапочка и есть. По лесу от волка убегала.

– Спасибо вам.

– А чего там – спасибо? Все мы люди. Мало ли какая беда приключилась. Проехал бы мимо и думал потом: жива ты или нет? Друг за дружку надо держаться, так нас когда-то учили. Жаль, что сейчас народ озверел совсем. А надо дружно, да помогать друг другу – вот тогда не страшно будет детей на улицу выпускать. Или я не прав?

– Правы. Спасибо вам, помогли вы мне очень.

– Ты что так побледнела? Или плохо тебе?

– Ничего, я в порядке.

Дана выходит из машины. Водитель едет дальше, и тут она соображает, что даже имени его не спросила. Она тяжело вздыхает и идет в метро. Виталька и Костя, наверное, ищут ее, но это напрасно. Теперь Дана понимает, что дорога свободна. Она сделает то, что задумала, и уедет домой. К Леке.

20

– Я говорила тебе: будь осторожна. – Сима хмурится. – Ты что, совсем глупая, не понимаешь?

– Симочка, не сердись. Так вышло.

– «Вышло»… Треснуть бы тебя покрепче, да рука не поднимается, рассыплешься ведь!

– Что, так плохо?