Одна ночь меняет все (СИ)

Райли говорила, что лучше всего ей быть самой по себе, и просила не давить на неё. Он-то и не давил, но кто говорил, что попыток сближения вообще не будет? Иногда Глену казалось, что его время безвозвратно ушло, но он гнал от себя эти мысли. Иногда Уайт мечтал, чтобы всё сложилось иначе: с Райли бы не случилось это несчастье, а Эйван не возвращался бы в Порт Таунсенд. И всё у них было бы хорошо.

Он не мог ненавидеть Эйвана. В принципе, тот был неплохим, ну, нормальным парнем. С отличной реакцией и выдержкой, как показала стычка на лодочной станции. Но судьба расставила их по разные стороны от Райли, тут уж ничего невозможно было исправить.

Вечернее выступление прошло просто отлично. Никто из них не волновался. Вероятно, молодость и неопытность были тому причиной – парни ещё не приобрели привычку смущаться и боязнь неминуемых ошибок, а желаемое пока брали с разбегу, наглостью, нахрапом.

- Отлично, нам всё понравилось, - оценили их. – И у вашей леди отменный вокал.

Райли покраснела от похвалы и благодарно кивнула, а Глен ободряюще положил ладонь ей на талию.

- Надо будет съездить в Чикаго к нашему главному. Вообще, если хотите завертеть успешную карьеру, вам бы перебраться туда следует. Там масса возможностей, - расписывал темноволосый мужчина чуть старше сорока с массивным перстнем на безымянном пальце. – Множество известных заведений, площадок, где можно себя зарекомендовать. Давайте попробуем организовать вам в сентябре выступление на тамошнем международном музыкальном фестивале.

Разве можно было отказываться от столь щедрого предложения?

Окрылённый удачей и в приподнятом настроении, Уайт на обратной дороге предложил Райли встретить Рождество вместе.

- Извини, я буду встречать его дома, с Грэмом. Не хочу никуда идти, всё по-семейному, - отрезвила его Райли.

Она, конечно, немного слукавила, отец говорил, есть большая вероятность, что ему придётся выйти на работу: по старой традиции он как Шеф отделения отпускал работников по домам к семьям, беря на себя бремя дежурства. Да и происшествия в Рождество случались, даже в таком тихом спокойном городе как Порт Таунсенд.

Глен ещё попытался поуговаривать её, но Райли стояла на своём. В конце концов, они договорились провести вместе какой-нибудь из дней на рождественской неделе.

~ ~

- Счастливого Рождества, Райли, - прошептала она самой себе, стоя у окна с чашкой крепкого чая в руках. На плите ещё готовился рождественский напиток, она надеялась, что всякие вкусности сегодня немного поднимут ей настроение.

Дорога была пуста, даже редкие машины не проезжали мимо, все сидели по домам, с семьями. Грэм уже два раза звонил, кажется, чувствовал себя немного виноватым, что оставил одну.

- Тебе бы к Андре стоило съездить, тем более, она звала, - очередной раз завёл он разговор вчера.

- Я пока не готова, - откровенно призналась Райли.

Вообще, встреча с матерью вышла не из простых. Райли, как могла, оттягивала её. Ей и хотелось, и не хотелось видеть Андре. Но та ведь примчалась в Порт Таунсенд и остановилась прямо в доме бывшего мужа, где многое напоминало о прошлом: даже мебель, которую когда-то выбирала она, или картины вдоль лестницы. Удивляло больше то, что Грэм её принял. Он будто бы вообще не держал обиды на свою непутёвую экс-жену. Райли хотелось плакать, оттого что у её сдержанного, закрытого отца оказалось такое большое сердце.

В больнице Райли категорически отказывалась принимать мать, ну а дома уже деться было некуда.

- Только бы не лезла обниматься, - бормотала Райли, переступая порог и настраивая себя, словно боксёр перед ответственной схваткой.

Андре сидела в гостиной, ждала их возвращения тихо и спокойно, а, увидев Райли, встала.

Немая сцена затянулась. Андре была спокойная и невозмутимая как всегда, но в этот раз дрожавшие руки выдавали её с головой. Может, за эти месяцы без дочери в её внутреннем мире, если он, конечно, существовал, что-то да произошло. Да и сдержанность Райли дала трещину. В конце концов, она была всего лишь подростком, которому необходима родительская, а именно материнская, любовь. Как бы ни относился к ней Грэм, заменить мать ему было не под силу. Какая бы пропасть ни пролегла между Райли и Андре, они всё ещё оставались в отношениях: мать и дочь.

Вот так само собой они и очутились в обнимку на диванчике. Райли не помнила, когда последний раз видела свою мать в слезах, но Андре плакала и говорила, что сожалеет, а ещё просила вернуться, только уже не приказным тоном, как до этого, а мягким, немного не уверенным голосом, уже зная, что с большей вероятностью получит отказ.

В душе у Райли поселилось странное чувство – удовлетворение. Ей было немного неприятно от этого ощущения, никогда она ни над кем не злорадствовала, но сейчас, видя, как Андре плачет, на неё опустилось спокойствие. Это было похоже на то, что мать пыталась сломать её, а сломалась сама.

Андре также пыталась объяснить свою реакцию, и отчасти Райли её понимала, но только отчасти – просто потому что знала, какой амбициозной и целеустремлённой по жизни была её мать.