Одна ночь меняет все (СИ)

– Не позднее десяти, – счёл своим долгом напомнить Грэм.

– Буду даже раньше, – улыбнулась я и пошла вслед за Гленом, стараясь игнорировать тепло его пальцев, сжимавших мои.

– Чем займёмся? – выйдя на улицу, я застегнула толстовку и натянула капюшон. Дождь сегодня не моросил, но мне не нравился ветер, бессмысленно играющий с распущенными волосами.

– У нас репетиция через час, поедем?

– Шутишь? Конечно. – Мы улыбнулись друг другу и направились к старенькому форду Глена.

После того ужина в доме Уайтов, когда Глен попросил ему помочь с кулинарией, я стала чаще бывать у него. Мы или что-то готовили на кухне, или торчали на репетициях ребят, или сидели в гараже, этакой мини-мастерской.

Ещё одним увлечением Глена после музыки были машины и всё, что с ними связано. В настоящий момент он как раз закончил перебирать старый отцовский мотоцикл, на котором любезно предложил прокатиться.

Идея меня заинтересовала, но я, думая о ребёнке, невольно обняла себя руками и отрицательно затрясла головой. С моим феноменальным везением я и десяти метров по прямой не проеду. Подскочим на какой-нибудь кочке, и я слечу на дорогу. В Майами я каталась на мотороллере много раз, но тот был меньше старого байка и выглядел не так устрашающе.

Глен тогда, красуясь, погонял передо мной, заманчиво похлопал по сиденью позади себя, но я не поддалась уговорам, так что идею забросили.

Через минут сорок мы приехали к гаражу Джефа, где у парней было что-то вроде места для репетиций. Помню, когда Глен в первый раз привёл меня сюда, я просто тихо, стараясь не мешать, сидела в уголочке. А теперь что только не входило в мои обязанности. Помимо приёма пиццы из рук разносчика и открывания банок газировки, я помогала настраивать звук и даже могла поменять струны на гитаре. Парней мои таланты впечатлили. А Глен им, оказывается, все уши прожужжал, что я хорошо пою.

– Как ты можешь быть уверен, что я хорошо пою, если при тебе я этого никогда не делала? – спрашивала я.

– Ты сама говорила, что поёшь и...

– И?

– И у тебя приятный тембр голоса, это я и сам прекрасно слышу.

Обычно я закатывала глаза, и на этом всё прекращалось, но он не сдавался, каждый раз просил меня спеть, а я стояла на своём. Нет, и точка.

Я не стеснялась. Эти парни стали для меня своими. Просто не хотела.

Любовь к музыке осталась в прошлом, так же как и любовь к рисованию, видимо. Несколько раз я доставала подаренный Грэмом этюдник, но так и не могла найти желание взяться за кисть.

– Эй, парни, смотрите, кого я вам привёл, – заявил Глен, заводя меня внутрь гаража.

– Да уж, кого, интересно? – подколол Джаред.

– Я даже оборачиваться не стану, итак догадался, – проворчал Джеф, возясь с гитарой в дальнем углу гаража. – Поможешь, Райли?

– Без вопросов, – я направилась к нему, попутно дав пять Кэлу.

Мне нравилось проводить время с ними. Проблемы казались совсем далёкими, призрачными, но какая-то часть сознания корила меня за этот нелепый обман.

Когда с приготовлениями было покончено, я села в своё излюбленное низкое, потрёпанное жизнью кресло и приготовилась слушать.

Кэл устроился за установкой.

– Тут у Джефа очередное озарение было, хочешь послушать?

– С удовольствием, – я посмотрела в сторону Джефа.

– Я не показывал парням, как играть, только ставил, – пояснил тот и направился к одиноко стоящим колонкам, чтобы подключить свой Ай-Под.

У Джефа дома была мини-студия, родители парней разорились на неё где-то год назад, скинувшись понемногу.

Из динамиков полилась немного печальная мелодия с чётким ритмом.

– Это так, намётки, – пояснил он.

– Очень мило, – сказала я, закрывая глаза и качая головой в такт. Совершенно внезапно перед глазами один за другим начали всплывать образы. Клуб, ночь, Эйван, я, шампанское и млечный путь где-то там, вдалеке. Зажмурившись ещё сильнее, я попыталась прогнать их, но безуспешно.

– Очень попсовая, – протянул Джаред. – Мне ни одних нормальных, подходящих по неё слов не подобрать. Совсем не в нашем стиле.

– Может быть, – обиделся Джеф, – но я не выбираю ноты, что лезут в мою голову. Извини, если не всё, что я сочиняю, подходит под инди-рок или пост-панк.

– Я могу попробовать написать, – распахнув глаза, ни с того, ни с сего предложила я и замолчала в шоке сама от себя.

– И спеть, – подмигнул Глен, перекидывая ремень гитары через плечо.

Я закатила глаза и откинулась на спинку кресла, махнув рукой в его сторону.

Три часа пролетели как один. Закончив, парни принялись убирать инструменты, в чём я им немного помогла, и после, попрощавшись со всеми, мы с Гленом направились к машине.

– Куда теперь? – воодушевлённо протянул он.

– Домой, – зевнула я, прикрывая рот ладошкой.

– Домой? – по-моему, он был расстроен.

– Да, что-то я устала.

– Готов поспорить, просто не терпится остаться одной и написать что-нибудь для мелодии Джефа, да? – поддел меня Глен.

– Может быть, – пропела я, открывая дверь машины и запрыгивая внутрь.

Невольно поёжившись, я потёрла ладони друг о друга и подула на них, согревая.

– Скажи, летом в Порт Таунсенде по вечерам всегда так холодно?