Одна помолвка на троих

— Босс! — Светка размазала остатки туши по щекам. — Он меня… Он меня…

— Поцеловал?

— Если бы! Этот подонок меня… Он меня…

— Изнасиловал?!

— Уволил!!

И Светка заревела так горько и самозабвенно, что через полминуты начала икать. Агата достала из своей объемистой сумки папку с клиентскими договорами и начала изо всех сил обмахивать этой папкой несчастную подругу. На подругу это никак не подействовало.

— Черт бы тебя побрал, — пробормотала спасительница и снова двинулась вперед, потянув Светку за собой. — Смотри не наступи в лужу. Сейчас ты мне все расскажешь — что, как и почему. Помнится, когда меня уволили с работы, я просто очень сильно расстроилась. Я даже орала на своего босса. И все равно не была похожа на потрепанный ураганом кочан капусты.

— Он сделал это подло! Чужими руками! — продолжала причитать Светка. — А я думала, что нравлюсь ему! Он-то мне точно нравился… Но теперь я его ненавижу!

Тем временем Глеб Шагарин въехал на ту же самую стоянку перед офисным зданием и припарковал автомобиль неподалеку от входа. Ему во что бы то ни стало нужно было попасть в свой кабинет именно сегодня, но в рабочее время он приехать не решился. Зато сейчас был совершенно уверен, что Кареткина благополучно отбыла домой, и чувствовал себя практически счастливым. Но, как водится, если тебе кажется, что ты увернулся от проблем, тебя ослепляют встречные фары.

Глеб захлопнул дверцу машины, развернулся и… нос к носу столкнулся с собственной секретаршей, которая отчего-то была похожа на жертву грандиозной подушечной драки. За руку ее держала незнакомая девица в ярко-красном платье. Глаза ее блистали гневом. От неожиданности Глеб замер на месте, не в силах скрыть замешательства. «Господи! — в смятении подумал он. — Вижу, ты решил наказать меня за малодушие».

— Разрешите, — сказала незнакомка, сделав шаг вперед. И, поскольку Глеб не пошевелился, недовольно добавила: — Послушайте, дайте нам пройти.

Ростом она была ниже Кареткиной, но не производила впечатление такой же дохлятины. На вкус Глеба, выглядела слишком броско, а он этого терпеть не мог. Яркое платье, туфли на шпильках, лакированный дамский портфельчик, буйные темные кудри… Все это осталось на периферии сознания, потому что она впилась в него таким свирепым взглядом, что у Глеба непроизвольно сжалась диафрагма. Вряд ли в ее сумочке лежало что-нибудь страшнее газового баллончика, но смотрела она так, словно в любой момент могла достать пистолет и шмальнуть из него.

— Глеб Аркадьевич! — пискнула Кареткина, замерев на месте и уставившись на него. Она надула щеки, бурно задышала и явно приготовилась залиться слезами. — Вы со мной так поступили… Это было нечестно! Вы даже не объяснили, чем я провинилась!

— Глеб Аркадьевич? — переспросила девица, державшая Кареткину за руку. — Это что, твой босс?

Глеб встретился с ней глазами, и вдруг в его груди, где-то глубоко-глубоко, внутри звякнул колокольчик. Он почувствовал острый укол в сердце, растерялся и на секунду забыл, где находится.

— Да! И он меня уволи-и-ил! — Горе Кареткиной получило новый яркий импульс.

Глеб вздрогнул и вышел из ступора. Постарался взять себя в руки и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал холодно и непреклонно:

— Твой испытательный срок закончился, и я понял, что мы не сработались.

С холодностью и непреклонностью выходила какая-то лажа. Он выглядел как плохой актер, который говорит слишком громко и явно не справляется с ролью.

— Я с вами отлично сработалась! — По щекам Кареткиной побежали рейнские водопады. — Вы ни разу не жаловались!

— Ах, значит, это твой босс… — зловещим тоном повторила девица в красном, которой родители дали очень странное имя Агата.

— Разговаривать больше не о чем. — Глебу хотелось, чтобы от него как можно скорее отстали. Он готов был практически на все, лишь бы избежать сцен на людях. Он ненавидел публичные скандалы. Еще немного, и он пойдет на попятный. И даже возьмет Кареткину обратно в штат. Еще решительнее он продолжил: — Я нанял тебя на работу, ты мне не подошла.

— Это подло, Глеб Аркадьевич! Вы, Глеб Аркадьевич, должны были хотя бы намекнуть… Вы должны были…

— Я не люблю намеков, — раздраженно перебил Глеб. — А за всем, что я тебе должен, можешь обратиться в бухгалтерию.

Девица, державшая Кареткину за руку, зловеще прищурилась и уже открыла было рот. Наверняка для того, чтобы выдохнуть гневные обвинения, но он ей этого не позволил. На него вдруг накатило странное, необъяснимое щенячье желание шугануть их, двух этих дур, вспугнуть и прогнать, как уток. Почему он, черт побери, должен миндальничать и скрывать правду?!

— Вот кем вы работаете? — Он посмотрел прямо в глаза Агате и требовательно выпятил подбородок. — Врачом? Учителем? И как ваше имя и отчество?

— Она диза-а-айнер интерьера, — прорыдала Кареткина, как будто все еще была обязана отвечать на его вопросы по долгу службы. — Агафья Константиновна…