Одна помолвка на троих

Глеб вошел в квартиру и с порога крикнул, что у него потрясающая новость. Домашние сразу сбежались: бабуля в фартуке, обсыпанном мукой, встревоженная младшая сестра Кристинка, заинтригованный отец.

— Что за новость? — первым спросил он, вопросительно подняв брови.

— Ребята, я сделал Дане предложение, — сообщил Глеб, стоя посреди гостиной с подобающе торжественным, как ему казалось, выражением лица.

Он примерно представлял, какова будет их реакция на это сообщение. Кристинка запросто может залиться слезами и убежать в свою комнату. Или фыркнуть и заявить, что она ни за что не придет на свадьбу. И неудивительно. Всего полгода прошло с тех пор, как ее собственный жених сбежал прямо из Дворца бракосочетаний: пометался по холлу, повращал глазами, а потом прихватил с собой вероломную подружку невесты, прыгнул в такси и был таков.

Отец наверняка похлопает его по плечу и спросит, не нужны ли сыну деньги. В любой сложной или просто значимой жизненной ситуации он поступает именно так и никак иначе. А вот бабушка наверняка будет счастлива и, возможно, даже заплачет от радости.

Он не угадал. То есть совсем не угадал. Кристинка взвизгнула и бросилась ему на шею. Щеки ее полыхали пионовым румянцем.

— Глебусик, я тебя поздравляю! Какое счастье! Я пойду на твою свадьбу, и чары падут! Я больше не буду бояться фаты и лимузинов. Боже, как я тебе завидую… Дана в свадебном платье будет смотреться офигенно!

Вместо того чтобы хлопать Глеба по спине и спрашивать про деньги, отец широко улыбнулся и громко крикнул, обернувшись назад:

— Марго! Марго, иди скорее сюда. Потрясающая новость — мой сын женится!

Из соседней комнаты появилась Марго — недоверчивый взгляд и прикушенная нижняя губа. Светлые волосы стянуты в узел, халат запахнут и крепко завязан поясом. Она всегда была именно такой — красивой и наглухо закрытой.

— Ты в самом деле женишься? — спросила она своим фирменным низким голосом. — Или это какая-то шутка?

Глеб с изумлением увидел, как ее вечно сухие и зоркие глаза увлажнились, и растерянно ответил:

— Нет, я не шучу, я сегодня сделал предложение, подарил кольцо…

И тут Марго неожиданно уткнулась носом в плечо отца и всхлипнула.

— Подождите, я ничего не понял, — сердито сказал Глеб. — С какой стати слезы?

— Не обращай внимания, — сказал отец с кривой улыбкой. — Мы с Марго давно хотели пожениться, но… Я решил, что это случится, только когда женишься ты. Так будет правильно. Не женив сына, я не могу устраивать личную жизнь. Так что теперь…

Он обнял Марго за плечи и прижал к себе.

— Мы поженимся? — глухо спросила она ему в рубашку.

— Конечно! Я же обещал. Как только дети определятся с датой свадьбы, мы назначим собственную, идет?

Марго отстранилась, быстро поцеловала его в губы и, подняв глаза на Глеба, сказала:

— Поздравляю тебя. Это… замечательно.

— Я вас тоже поздравляю. — Глеб растерянно смотрел на них.

Отец все еще производил впечатление — сухощавый, нервный, с густой копной темных волос и глазами врубелевского «Демона». Они с Марго идеально подходили друг другу. Глеб почему-то представлял их парой перчаток. Одинаковые перчатки — на правую руку и на левую. «Если продолжить эту странную аналогию, — подумал он, — то мама рядом с отцом всегда казалась перчаткой с чужой руки. Неудивительно, что их брак развалился».

— Выходит, я всех осчастливил, — заявил Глеб и посмотрел на бабушку, ожидая увидеть слезы радости на ее глазах.

Вместо этого он наткнулся на ее мрачный взгляд. Нос, испачканный мукой, опасно заострился.

— Ба, ну в чем дело? — спросил Глеб. — У тебя такой вид, как будто я записался в армию и уже собрал вещмешок.

Он подошел к ней, взял ее за руки и просительно заглянул в лицо, как в детстве.

Клавдия Васильевна покачала головой. Кожа у нее была пергаментной, изрезанной, словно лед коньками, тонкими пересекающимися морщинками. Но глаза по-прежнему жили своей яркой молодой жизнью, хотя и потеряли с годами большую часть оглушительной синевы.

— Ты правда ее любишь? — негромко спросила она.

— Ба, да ты чего! — Глеб опешил. — Мы с Даной уже сто лет вместе. Присмотрелись друг к другу, притерлись, поняли, что почем. Мы отличная пара, все так говорят.

— «Все говорят!» Милый мой, градус отношений меньше всего зависит от температуры окружающей среды, — проворчала Клавдия Васильевна. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты на все смотришь будто со стороны. Уж очень тебя заботит, кто и что о тебе подумает. Боюсь, что ты просто не умеешь решать сердцем. Не умеешь, и все тут. — Она с сожалением покачала головой.

— Ты типичная перестраховщица, — заявил раздосадованный Глеб. Он-то думал, что бабушка будет на седьмом небе от счастья. — Мое сердце делало предложение вместе со мной. Вот если ты сейчас не скажешь, что рада за меня, я не женюсь!

— Я рада, рада, — улыбнулась наконец Клавдия Васильевна. — Поздравляю тебя, золотой мой.

— А почему вы не приехали вдвоем? — спросил отец, обнимая Марго за плечи. — Вместе с Даной?

— Я думаю, ей бы хотелось узнать, что мы очень рады, — подхватила Марго.