Одна тень на двоих

— Ванночка тоже ничего себе, — заключила она, выходя, — стеклянных кирпичей нет, но более или менее. Совет Федерации не утвердил мораторий на исследования в области клонирования. Сейчас я достану ананас, и мы тяпнем водки.

— Ариадна Филипповна, зачем все это? — Данилов поставил «сумочки» на пол. — Я правда сейчас не в настроении. У меня был очень трудный день.

— Пойдите вы!.. — отмахнулась Знаменская. — Вы кто?

— Кто я?

— Вы архитектор, а я ваш наниматель. Если наниматель изволит пьянствовать с вами водку, вы должны подобострастно соглашаться и принимать посильное участие. Вам понятно?

— Нет, — сказал Данилов, — непонятно.

— Эти козлы в президиуме Академии наук считают, что исследования в области получения стволовых клеток в Штатах сейчас затормозятся, следовательно, и нам можно не спешить! — сообщила Знаменская и кинула в рот сигарету. — Я ни хрена не смыслю в молекулярной биологии, но уверена, что они сейчас еще больше денег бросят на это дело. Конечно, мы отстанем и через десять лет кинемся вылезать из жопы. А как же! Только так. Я сегодня на президиуме думала, что Самойлову в рожу вцеплюсь! Что вы стоите, Андрюшик? Я привезла «Ваш балкон», в смысле мой балкон. Сейчас будем планировать дортуар.

— Какой еще дортуар? — сквозь зубы спросил Данилов. — Не будем мы планировать никакой дортуар!

— И черт с ним, — энергично сказала Знаменская, — мойте руки и садитесь.

Оказывается, пока они препирались, она накрыла стол — огурцы, помидоры, жареная курица, похожая по размерам на небольшого слона, грибы, салаты в пластмассовых мисках, хлеб толстыми ломтями и в самом центре — распроклятый ананас и бутылка водки.

— Да не пяльтесь вы, а садитесь, — приказала Знаменская.

— Я не ем так поздно.

— Вы не старый дед, — отрезала она, — ничего такого не будет, если вы поедите. Если у вас сделается несварение, я вас спасу. Я врач. Вы что-нибудь об этом слыхали?

Данилов засмеялся и сел за стол.

— Наливайте, Андрюшик. Так, за здоровье присутствующих. — Она ловко опрокинула в себя водку, отломила кусок курицы, примерно половину, и положила на тарелку перед Даниловым. — Ешьте. Вам надо поесть, у вас голодный вид. Где салфетки? Ага, вот они.

Она проворно обглодала ножку, налила еще по стопке и закурила.

— Давайте, — сказала она и откинулась на спинку стула. Стул жалобно пискнул.

— Что давать? — не понял Данилов.

Знаменская вздохнула, от чего ее бюст еще более возвысился над столом и стал не правдоподобно огромным.

— Говорите, — пояснила Знаменская, — вам же страсть как охота поделиться со мной душевными переживаниями. У вас на морде написано.

Данилов засмеялся:

— Мне неохота. Правда.

— Что это за хрень о том, что на вас лица нет и вид душевнобольного? — спросила Знаменская и решительно стряхнула пепел с сигареты. — Ваша маман на своем банкете что-то мне про это толковала, и Циммельман подключился. Вы что? Жалуетесь на что-то?

— Да ни на что я не жалуюсь, — с досадой сказал Данилов, — глупости какие!

— А в чем дело?

— Спросите у Светланы Сергеевны.

— Не хочу. Хочу у вас.

Данилов выпил еще водки и вдруг спросил:

— Почему вы мне наврали, что оперировали в субботу?

— В субботу? — удивилась Знаменская. — В какую субботу?

— В минувшую. Я спрашивал, где вы были. Вы сказали, что оперировали в Кардиоцентре с вашим учеником Васей Бестужевым. Вы там не оперировали.

Знаменская смотрела на него внимательно. Выражения глаз было не разобрать за толстыми стеклами очков.

— Это имеет значение? — спросила она, помолчав.

— Да, — сказал Данилов, — огромное.

— Андрюшик, — задушевно начала Знаменская, — не волнуйтесь вы так. Вы все не правильно поняли. Я не говорила, что оперировала в Кардиоцентре. Я сказала, что Вася из Кардиоцентра. Вася Бестужев действительно там работает. Профессор Бестужев. Оперировали мы в Институте сердечных болезней на Пироговке. Можете позвонить и уточнить. Это вы звонили в Центр и сказали, что вы мой ассистент, а я потеряла сумку?

Данилов кивнул. Не выйдет из него сыщика. Никогда.

— Хе-хе-хе, — произнесла Знаменская бодро. — Они эту сумку уже неделю ищут, найти не могут, с ног сбились. Как вы думаете, может, сказать им, чтоб перестали? Они так стараются потому, что я ведь не какой-то там профессор! Я, черт возьми, академик и лауреат! Давайте еще по одной! За меня.

И они выпили.

— Дальше давайте, — приказала Знаменская. — Ну, рассказывайте, рассказывайте. Зачем вам нужно было проверять, где я была?

И Данилов рассказал. Знаменская слушала и непрерывно курила, и пепельница уже была полна, а она все курила и курила.

— Да, — согласилась она, когда он договорил, — странно. И действительно похоже на проблему. Я даже так сразу и не знаю, как ее решить.

Данилов улыбнулся. Он решал ее непрерывно несколько дней подряд, а эта самоуверенная бабка говорит, что не может «решить сразу»!

— Покажите мне этот ваш янтарь, — приказала она, — и записки.

Данилов пожал плечами.